Нарочито театральный жест не скрыл боли в ее глазах, во всяком случае, не от Финна. Он зажмурился.
— О, черт!
— И самое смешное, что я действительно узнала все последней, — добавила Люси тихим, тусклым голосом.
— Вы работали в университете?
— Я была аспиранткой, ассистенткой Руперта. Он тогда еще не был профессором. Женитьба на дочери вице-канцлера оказалась весьма дальновидным шагом.
Финн непроизвольно сжал кулаки.
— Я знал! Едва увидев его, я сразу понял, что он полная дешевка!
— Я, естественно, в большом восторге оттого, что могу подтвердить: интуиция вас не подвела.
Но если выбирать, выглядеть вавилонской блудницей или объектом трогательной жалости, то Люси, как всегда, решительно выбрала бы первое.
— Все произошло много лет назад, и я это давно пережила. Не хочу больше говорить о нем, поскольку не думаю, что вас это касается. Однако для меня стало большим открытием, что вы так щепетильны, до ханжества...
— Ладно, намек понят, — буркнул Финн. — Я поспешил с выводами... извините, — резко бросил он.
Люси внимательно смотрела на его задумчивое лицо.
— А теперь вы чувствуете себя полным идиотом, потому что неправильно все поняли? Пожалуйста, признайтесь, — взмолилась Люси, — а то я пожалею, что разболталась о своем прошлом, — неловко закончила она.
— Я чувствую себя полным, абсолютным идиотом, — подтвердил Финн.
— Хорошо, тогда давайте считать, что мы квиты.
— Вы могли бы выжать гораздо больше за такое оскорбление. — Большинство знакомых ему женщин так бы и сделали.
— Я, скорее, забыла бы обо всем.
— Как вы думаете, это можно считать нашей первой ссорой?
— Не знаю. — Люси-то казалось, что до сих пор их связывала одна длинная ссора, которую изредка, когда их тела нечаянно соприкасались, разнообразили некие эротические моменты. Одна мысль о таком прикосновении вызывала у нее повышение температуры. — Во всяком случае, она же будет и последней.
— Как вы можете быть в этом уверены?
— Я потому в этом уверена, что мне туда, — она кивнула через плечо, — а вам нет.
— Значит, прощаемся?
— Прощаемся, — согласилась Люси.
— Вы будете скучать по мне?
Скучать по нему, да еще после поражения на собеседовании, да еще с душой и телом в состоянии полного хаоса?..
— Нисколько, — ответила Люси. Совсем не обязательно сообщать ему о пустоте, которая разливается у нее внутри, едва она представит себе, что больше его не увидит.
— Я думал, что начинаю вам нравиться.
— Вы это подумали до или после того, как сочли меня разрушительницей семейного очага?
Финн вздрогнул.
— Это было ошибкой.
— Нет, ошибкой был ваш поцелуй, а это — результат того, что вы самоуверенный, лицемерный тупица.
— Поцелуй не был ошибкой...
А мое мнение, что так оно и было, подумала Люси. Их глаза встретились, и волна парализующей жажды окатила ее.
— Это было большое удовольствие, — Финн наблюдал за тем, как румянец залил ее щеки. — По крайней мере я так думаю. Да и вы, кажется, тоже наслаждались. — С большим удовлетворением он увидел, как розовый цвет ее щек превратился в пунцовый.
— Послушайте, — неуверенно усмехнулась Люси, — вы сейчас сказали глупость. Это был просто поцелуй. И вы совсем не мастер. —Люси вздохнула, подумав: «Еще какой мастер!»
— Маленькая язвительная ведьма, — вставил Финн с усмешкой.
— Это в самом деле прощание. В последний раз я вас вижу, в последний раз вы меня оскорбили... — Она остановилась и из-под ресниц стрельнула в него взглядом, в котором было ироническое веселье. — Я только подумала: если Кон и Энни решат пожениться, станете ли вы моим братом?
— Проклятье, нет! — выпалил Финн с подчеркнутым отвращением.
— Вы думаете, это очень страшно? — спросила Люси, задетая столь странной реакцией на шутку.
— Если бы вы были моей сестрой, я бы не смог сделать этого...
Он с силой развернул ее к себе, хотя о сопротивлении и речи не шло. Ей самой хотелось вдохнуть теплый аромат его тела, почувствовать сдержанную силу его рук. Она хотела его!
В тот момент, когда их губы соприкоснулись, Люси растаяла. Ее губы ответили на его настойчивость и раскрылись.
— О господи, — простонала она, обвив рукой его шею и прижавшись к стройному, сильному телу.
Когда они отодвинулись друг от друга, она не могла оторвать от него глаз.
Напряженное молчание тянулось и тянулось.
— Такое чувство, что вы об этом долго думали, — ее комментарий не ослабил напряженности.
Жесткая усмешка исказила лицо Финна.
— Думал. — Он опустил вздрагивающие ресницы. — И думаю.
Люси проглотила комок в горле.
— Я тоже...
— Послушайте, а как насчет кофе? Или, может быть...
— Нет, — прервала она. — Правда, нет.
Его глаза поблекли.
— Правильно, — буркнул он.
Она наблюдала за тем, как он запустил руку в волосы, и еле удержалась, чтобы не сделать то же самое: погладить эту темную пышную шелковистую шевелюру...
Она не могла отвести взгляд от пульсирующей жилки на его шее.
— Но мы можем пойти ко мне, если хотите. — Люси отказывалась верить, что бесстыдное приглашение исходит из ее собственных уст.
В его глазах вспыхнуло что-то жестокое и вместе с тем возбужденное и испуганное.
— Мне это нравится, — прохрипел Финн.
Люси прерывисто вздохнула. Она соображает, что делает? О господи, похоже, что нет! Средь бела дня, трезвая... нет абсолютно никаких оправданий такому непристойному поведению!
— Правда... это не значит, что я помогу вам с Энни и Коннором. Я все-таки думаю, что вы ошибаетесь, чиня им препятствия.
Он отмахнулся от ее слов.
— Вы знаете мои взгляды...
— Ну, вряд ли вы постесняетесь высказать их, не так ли?
Ее ироническая реплика не добавила мира.
— Так вот, для справки, они не изменились.
— Ну, может быть, я изменила бы свое мнение о...
— Нет, не изменили бы, Люси.
Люси посмотрела на его красивое мрачное лицо и вздрогнула.
— Нет, — хрипло согласилась она, — не изменила бы.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Словно во сне Люси скинула жакет и позволила ему упасть на пол. Она осталась в свободной шелковой блузке. Ее горячей коже был приятен прохладный воздух. Люси подняла волосы вверх и вздохнула.
