– Знаешь, а меня уже жутко бесит твой треп. Скучно становится и холодно.
Я врала, его слова заводили и доводили до грани, но я не собиралась говорить ему об этом, как бы он сам все не замечал.
– Машенька, наконец-то я тебя нашел… Алан?
Боже, кто бы знал какой я сейчас стыд испытала, стоя в нижнем белье, прижатая крепки телом к стене на глазах у хозяина дома. Позорище! Теперь Демид Самирович подумает, что я шлюшка, готовая раздвинуть ноги перед его сыночком за хорошую оплату. Я же вообще не хотела, чтобы Давыдов старший узнал о наших с Аланом отношениях. Если их вообще таковыми можно назвать.
– Пап, ну ты хоть бы постучался, – произнес Алан, прикрывая мое тело от чужих глаз.
– Алан, выйди на разговор, а Вы, Машенька, можете быть свободны сегодня.
– Спа…
– Мария никуда не уйдет. У нас тоже есть разговор, – отрезал мужчина, а когда отец оставил нас одних, повернулся ко мне: – Я жду тебя внизу, и только попробуй сбежать. Будет худо.
– Какие, однако, Вы слова знаете. А я думала только матами и можете выражаться.
– Прекрати мне выкать! У тебя одна минута!
И он вышел, оставив меня одну в комнате, которая, по всей видимости, ему и принадлежала. Я выдохнула и, прикрыв глаза, спиной съехала по стенке на пол. Как же мне стыдно, что Демид Самирович увидел эту сцену. Ну почему, почему все именно так? Не хватало мне еще этой работы лишиться. А мне ведь так нужны деньги, чтобы прокормить семью, папу вытащить из сизо. В конце концов, брат нуждается во мне больше всего.
Я едва не зарычала, кулаками стукнув по полу. Почему в последнее время меня преследуют неприятности? За что? Да у меня даже в мозгах на второй план отошел Кирилл, думать о нем забыла. Какой там бывший, когда нынешний покоя не дает.
– «У тебя минута!» – перекривляла его и смахнула покатившуюся по щеке слезу.
Нет у меня ни одной минуты, я ведь знаю, как папе тяжело за решеткой. Мне бы сейчас его вытащить оттуда, и будь что будет со мной.
Я сделала несколько глубоких вздохов и все же, найдя в себе силы, поднялась с пола, собираясь спуститься вниз. Чего уж обманывать себя: сбежать не получится, а так бы хотелось. Подальше от этого дома, из города, из страны…
На ватных ногах пройдя в ванную, где минут пятнадцать назад принимал душ Алан, я остановилась у зеркала. И поняла, в нос ударил запах мужчины, преследовавшего мое воображение.
Я даже запах его запомнила! Что за вздор?
Хотелось по чему-нибудь ударить, разнести в щепки, уменьшить свою душевную боль и ярость. Но я сдержалась. Не место показывать свой характер.
Проще дома пореветь, под душем, например. Чтобы мама не знала, чтобы Степашка не слышал, как его сестре больно. Я должна быть сильной, хотя бы ради него и ради своего будущего малыша.
Брызнув в лицо холодной водой, вытерлась бумажным полотенцем, вернулась в комнату и натянула на тело свои вещи. И как мне теперь появиться на глаза Демиду Самировичу?
«Да никак! Иди и все! Тебе, похоже, придется теперь часто бывать в этом доме, и, кажется, в совершенно другом статусе». Услышала свой внутренний голос и, выдохнув, пошла на ковер к семейству Давыдовых.
– Демид Самирович, я хотела попросить прощения за то, что Вам пришлось увидеть, – произнесла я, войдя в гостиную, где в креслах разместились двое мужчин.
– Во-первых, Машенька, я слишком хорошо знаю своего сына, чтобы сложить два плюс два, а во-вторых, Алан проговорился мне.
– О чем? – испугано посмотрела на довольно улыбающегося мужчину, точную копию моего ночного кошмара.
– Маша, отец знает, что ты и есть та самая девушка, которая ждет нашего ребенка.
– Боже, – выдохнула я и от стыда прикрыла лицо ладонью.
– Вы не переживайте так, сын мне ранее говорил, что у него будет ребенок.
– Простите, я не хотела, чтобы все вот так получилось. Я, конечно, предполагала, что Вы когда-то узнаете, но…
– А я очень рад! Дождался. Надеюсь, теперь мой сын остепенится.
– Отец, – Алан предупреждающе посмотрел на папу.
– Вы же будете жениться? – уточнил Давыдов старший.
– Естественно! – мой взгляд ту же метнулся к мужчине, с которым мне удосужилась переспать.
– Я не…
– Папа, просто Машенька еще не знала об этом, но, конечно, я так все не оставлю. Мой ребенок родится в полноценной семье.
– А вы не хотите услышать мое мнение?
– Хочу, – кивнул Демид, сложив руки в замок.
– Я Вашего сына спрашиваю.
– Не дерзи, – буркнул Алан, за что получил мой сердитый взгляд.
– Алан, сынок, не кричи на девочку.
Я едва челюсть не выронила от услышанного. Демид защитил меня от сына. Да Алан меня потом по стенке размажет. Но все же, я не собиралась терпеть его хамство.
– Да, Алан, Вы не хотите спросить моего мнения по поводу замужества?
– Не хочу, я тебе сразу сказал, что ты будешь моей. А ребенок все решил за тебя.
– Вы не имеете право!
– Сынок, а что между вами происходит? Почему Машенька называет тебя на Вы?
– А это у нас такие игры, пап. Ладно, ты извини, мы пойдем. Машка не знала, что пришла работать к моему отцу. И как ты понимаешь, тебе следует подыскать другую горничную.
Алан поднялся из кресла и, подойдя ко мне, взял за руку.
– Что? Нет, меня устраивает моя работа!
– Со мной тебе не нужна работа. Пап, мы переночуем у тебя? Не хочется ехать в гостиницу.
Демид Самирович только кивнул, а Алан уже потащил меня наверх в комнату, в которой мы находились минутами ранее.
– Ваш отец куда вежливее, чем Вы. От Вас только хамством разит!
– Привыкай, Машенька, так будет до тех пор, пока душой сама не сдашься мне. А я отступать не собираюсь!
Глава 10
– Ты можешь получить мое тело, но душу – никогда, – прошипела моя язва, стоило мне закрыть дверь в мою комнату.
Я, не раздумывая, тут же прижал ее к дубовой поверхности и одной рукой резко подхватил за поясницу, заставляя девочку ногами обхватить мои бедра. Она со стоном сдалась, покорилась мне и крепко прижалась к моему телу, горячим дыханием опаляя мне щеку.
– Каждый раз, когда вижу тебя, понимаю, как сильно ненавижу!
– Не переживай милая, я к тебе тоже питаю только два чувства – ненависть и страсть. А это, как оказалось, гремучая смесь… Хотя… это и ненавистью назвать трудно.
– Что же тебя так привлекло во мне? Я же девственница… была… – выпалила она, снова обдавая жаром мое лицо.
Как же чертовски красиво она выглядит с раскрасневшимися щеками и блестящими глазами в предвкушении самого сладкого оргазма. И я ей его устрою!
