-Меня зовут Эжен Бувуа, главный врач этой больницы, -представился он, надевая очки, сразу изменившись во внешности, приобретя серьезное выражение. -Итак, вас интересует пациент Рейн Новик?
-Что с моим отцом?
-Как мой муж?
Их вопросы вылетели одновременно, от чего мать и дочь переглянулись, мысленно пообещав друг другу бороться с предстоящими трудностями, несмотря ни на что.
-Состояние, действительно, весьма тяжелое, -не обратив внимание, произнес Эжен. -У вашего отца и мужа сломалось ребро из -за сильнейшего удара вследствие аварии, но осколок застрял в левом легком, то есть, по -другому, это проникающее ранение с повреждением пристеночной плевры и органов грудной полости. Она требует специальной операции. Мы остановили процесс заражение и развития пневмоторакса, но это временно, буквально на двенадцать часов. Ему нужна срочная операция, в противном случае кровотечение усилится и...
-Почему вы ничего не делаете тогда? -не выдержала Анжелика и чуть повысила голос. Страх за отца овладел ею, как и плохое предчувствие, растущее внутри. -Вы говорите, что это необходимо, а сами бездействуете.
Мужчина задумчиво обвел ее взглядом, останавливаясь на влажных волосах и мокрой одежде, прежде чем предложить:
-Во избежания заболевания, я советую вам снять вашу куртку, а лучше поехать домой и переодеться.
-Со мной все в порядке, -тоном, не терпящим продолжения дискуссии на эту тему, заявила Анжелика. -Почему вы не торопитесь? Если надо оперировать, так выполните свою работу. На кону человеческая жизнь!
-Вы не понимаете, -укоризненно заметил Эжен. -Операция очень серьезная, провести ее должен хирург, проделывающий такие манипуляции..
-Деньги не имеют значение, - перебила его Анжелика, и врач устало закатил глаза, всем видом показывая, что ему трудно разговаривать, когда в смысл его фраз не вникают, а выдвигают собственные версии. Она замолчала, подавляя подступившее раздражение.
-Дело не в финансах, -терпеливо пояснил Эжен. -Во Франции, по моему мнению, всего лишь несколько хирургов -виртуозов, проводящие подобные операции в день по несколько раз. Я созвонился со своим коллегой из Страсбурга, месье Кристианом Кобалье, но он улетел в Швейцарию, поэтому у меня остался только один лучший вариант.
-Какой? -Непонятные дрожь охватила Лику. Она списала ее на холод, исходивший от мокрых вещей, и погрузилась полностью в разговор с доктором, страшась наихудших предположений.
-Вам, кстати, повезло, так как он сейчас в нашем городе. Если он будет оперировать вашего отца, то все будет выполнено блестяще. Поверьте, он профессионал в таких делах, к тому же он ведущий торакальный хирург Европы. Жиральд Ларош, к моему удивлению, согласился с первого раза оказать помощь нашей больнице, в частности вашему отцу.
Жиральд — имя наваждение, имя преследователь, имя, наводящее на нее страх и желание. Разве могло быть иначе? Она, прекрасно зная, кто является знаменитым хирургом во Франции, чья фамилия стоит первая в списке, продолжала полагать, что хоть в этом случае ее подозрения будут беспочвенны.
Жиральд Ларош…Он согласился на операцию, почти наверняка, чтобы заработать баллы перед ней, ошибочно рассчитывая получить выгоду. Нет ничего хуже, чем ощущать себя зависимой от человека, достойного исключительно ненависти! Его планы направлены на разрушение стабильности, окружающей Лику. Он вновь вносит бурю, сметающую установленные дистанции. И именно он будет противостоять смерти, дабы спасти ее отца.
Анжелика давно осведомлена о профессионализме Жиральда, хотя раньше и не догадывалась, что когда -нибудь столкнется с ним, как с хирургом, вытаскивающим с того света одного из членов ее семьи.
Она много чего не предполагала, между тем неприятные неожиданности случаются чаще, чем что -либо.
-Вы меня слушаете? -недовольный возглас врача принудил Анжелику вернуться к диалогу, потеряв суть и смутно помня, что объяснял монотонной речью мужчина. Когда она о чем -то задумывалась, то переставала реагировать на реальность, особенно о Жиральде Лароше.
-Да, вы рассказывали мне об операции, -пробормотала девушка и почувствовала, как пальцы матери накрыли сложенные на столе ледяные руки дочери.
-Не совсем, ладно, мне кажется, что вам стоит отдохнуть, -посоветовал Эжен, подозрительно оглядывая резко побледневшее лицо собеседницы, контрастирующее с покрасневшими нижними веками глаз и немного посиневшими губами. -Вы продрогли! В лучшем случае, вы заработаете пневмонию, а в худшем….Езжайте домой!
-Лика, доктор прав, -подключилась до сей поры притихшая Катерина, заботливо протянув кашемировое пальто. -Одень, я все равно останусь здесь до завтрашнего утра, пока не сделают ему операцию.
-Утра? -непонимающе переспросила Анжелика, не став возражать, надела предложенное пальто, получая материнское тепло, греющее ее замерзшее тело. Чего таить, она прошла довольно далекое расстояние, прежде чем позвонить матери с телефона ближайшего кафе, вот почему намокла под проливным дождем, как курица. -Операция, получается, будет завтра утром?
-Лика, доктор же два раза упомянул о дате. Что с тобой? Завтра в девять утра…Ты чего, дочь?
-У меня, похоже, мигрень, - солгала она, не вынося подозрительности, с которой врач покосился на нее.
Под удивленные взгляды Анжелика поднялась из -за стола на ватных ногах, тряхнув головой, отгоняя противную слабость, заполнившую ее. Горячая ванная и кружка горячего шоколада не помешают ей встряхнуться и поразмыслить над текущим ходом событий, в то же время подготовиться к неминуемой встречи с ним, и Катерина Новик, скрепя сердце, отпустила дочь, жалея, что именно Жиральд Ларош станет тем, кто поможет им, в прошлом принесший горе в их дом. Увы, выхода нет…
Анжелика вылетела из больницы и поёжилась. А дождь лил и лил, не прекращаясь. Периодически сверкали молнии. Внезапно вспомнив, что она дала шоферу выходной, Анжелика едва не застонала от досады. Поздним вечером в мерзопакостную погоду она вряд ли найдет такси.
Из-за дождя на улице потемнело быстрее, чем положено. Однако так как до вечера еще далеко, то на город опустилась серая пелена, и в одночасье все потеряло краски.
-Анжелика!
Девушка обернулась, всеми фибрами души желая выдать действительное за воображаемое. Нет, невозможно прятаться от жестокой реальности, следовательно, не остается надежды убежать от истины.
Даже не присмотревшись сквозь призму ливня, она узнала Жиральда Лароша, промокшего до нитки, неотрывно смотревшего на нее. Он стоял возле черного «мерседеса», открыв дверцу машины, без намеков давая понять, что ждет ее. По -хорошему, она обязана проигнорировать сей жест и пойти своей дорогой, только что -то внутри мешало осуществить задуманное. Она, как завороженная, медленно направилась к нему, вроде бы их разделяло пару шагов, а кому -то - вечность. Сначала ему показалось, что это плод разыгравшейся фантазии, и она не различила его зова, растворившегося в шуме дождя..Все -таки это не сон….И когда Анжелика приблизилась к нему, радость отступила, пропуская вперед огорчение. В ее глазах открыто читались ненависть и злость, но вместе с тем неясная жалость и неприкрытая боль.
