– Не знаю. Может быть, ничего.
Смутное беспокойство сжало горло Ланса.
– По-моему, она выглядела довольной. С аппетитом уплетала пирог.
– Знаю, – произнес Ланс, направляясь к машине.
– Но ты боишься, что этот случай напомнит ей о твоем отце, – сказала Морган, которая шла на полшага позади него.
– Да, – согласился Ланс. Хотя мама показалась ему странной еще до того, как он рассказал о Челси.
– Хочешь остаться с ней? Я могу сама побеседовать с Фионой.
Ланс взглянул на Морган. Шарф скрывал синяки на ее шее, но Ланс знал, что они там есть и становятся темнее с каждым часом. После сегодняшнего происшествия он предпочитал, чтобы Морган все время была рядом. Умом он понимал, что Тайлер Грин находится под надежной охраной, но чувства к Морган мешали ему мыслить рационально.
– Нет, – сказал он. – Я просто заеду к ней еще раз вечером, чтобы убедиться, что она в порядке.
Они сели в джип, и Морган продиктовала адрес Фионы Вест. Затем пристегнула ремень.
– А ты что чувствуешь, расследуя дело, настолько похожее на исчезновение твоего отца?
Сначала Ланс хотел проигнорировать ее вопрос, но потом передумал.
– Я точно знаю, что сейчас чувствует Тим.
– Не сомневаюсь.
Ланс выехал на шоссе в сторону города.
– Я до сих пор не открывал папку Шарпа с делом моего отца.
Несколько недель назад Шарп передал Лансу всю информацию по делу об исчезновении его отца на случай, если Ланс захочет ознакомиться с подробностями расследования.
Морган молча взяла его за руку.
– Боюсь, что оно меня затянет, – произнес Ланс. – Или мама каким-то образом догадается, а ей не нужно снова вспоминать о тех годах.
– Тебе известны какие-нибудь детали?
Ланс вздохнул.
– Только основная информация. Мне было всего десять лет, когда это произошло. Шарп говорил только то, что, по его мнению, не могло причинить мне вреда. И, честно говоря, информации было мало. Почти никаких зацепок. В то время не было мобильных телефонов, не было камер наблюдения повсюду, не было систем E-ZPass[5] и GPS. В девяностые люди все еще расплачивались наличными.
– Тогда зачем тебе сейчас копаться в этом деле? – спросила Морган. – Может быть, там была ДНК или другие физические доказательства, которые можно было бы более тщательно проанализировать при помощи современных технологий?
– Не думаю.
Ее пальцы сжали его руку.
– Шарп – отличный детектив, и ты говоришь, что он расследовал случай с твоим отцом на протяжении нескольких лет. Вряд ли он мог что-то упустить.
– Знаю.
А на самом деле?
Ланс не мог сказать наверняка, не изучив материалов.
– В любом случае, улик теперь будет меньше. Воспоминания со временем тускнеют. Люди уходят с работы. Двадцать три года – большой срок.
– Ты права.
Но как он будет жить дальше, если даже не попробует?
Чтобы избавиться от чувства неловкости, Ланс перевел разговор на поиски Челси:
– Расскажи мне о Фионе.
Морган открыла папку.
– Фионе двадцать шесть лет. Она работает инструктором по фитнесу и тренером по йоге. Всю жизнь живет в Скарлет-Фоллз. Мы еще не проверяли досконально ее прошлое, но шериф говорит, что в ее истории нет ничего подозрительного. Кинг оказался не самым обходительным представителем правоохранительных органов. Не сомневаюсь в том, что он утаил от нас часть информации, но вряд ли в чем-то соврал.
– Верно, – согласился Ланс. – Кинг человек своенравный и скрытный, но со мной он всегда вел честную игру.
Пару минут спустя они подъехали к дому, где жила Фиона, – безликому кирпичному зданию – и припарковались у входа. Поскольку Морган заранее договорилась о встрече по телефону, Фиона была дома и ждала их.
Не успели они постучать, как Фиона тут же открыла дверь.
– Заходите.
Морган и Ланс огляделись: квадратная квартира, с маленькой кухней, объединенной с гостиной. Узкий коридор, по всей видимости, ведет в единственную комнату и ванную. Через стеклянную балконную дверь виден крошечный внутренний дворик, а позади него парковка. Да, вид из окна довольно унылый.
Фиону можно описать одним словом: милашка. Одетая в легинсы и просторную рубашку, она выглядела миниатюрной, подтянутой и самоуверенной шатенкой с короткими вьющимися волосами и большими карими глазами.
Предложив им кофе, от которого они отказались, Фиона села на диван в позе лотоса, так сильно подогнув ноги, что у Ланса от одного взгляда на нее заболели колени.
Морган устроилась на диване рядом с Фионой, а Ланс осторожно присел на современный дизайнерский металлический стул, который выглядел так, словно мог в любую минуту захлопнуться.
– Как вы познакомились с Челси? – начала Морган.
Фиона поменяла положение тела. Теперь она сидел, прижав колени к груди.
– В студии йоги. Я работаю там несколько вечеров в неделю.
Ланс подался вперед.
– Как часто Челси посещала занятия?
– До рождения Уильяма она ходила три раза в неделю. Она здорово продвинулась. Ну а потом начался полный хаос.
– С детишками полно забот, – сочувственно произнесла Морган. – А с Уильямом, я слышала, особенно не просто.
Фиона поджала губы.
– Особенно когда твой муж даже не пытается помогать. Не понимаю, как Челси с этим мирилась. Ей приходилось все делать самой.
Морган склонила голову набок и кивнула.
Возможно, Тим не сильно помогал с малышом, но он ходил на работу и оплачивал все счета. Ланс не пытался спорить. Он с решительным видом сохранял молчание. Споры со свидетелем – не лучший способ получения ценной информации.
Голос Фионы стал резким от бушующего внутри гнева:
– Я заходила к ней пару раз в неделю. Она все время плакала. Мне кажется, что она страдала послеродовой депрессией.
– Вы с ней об этом говорили? – спросила Морган.
Фиона кивнула. В глазах у нее стояли слезы. Она достала салфетку из коробки, стоящей на кофейном столике, и высморкалась.
– Говорила. Я пыталась уговорить ее обратиться к психиатру. А она отвечала, что ей просто надо выспаться. В защиту Тима можно сказать, что малыш наотрез отказывался от бутылочки, а Челси не хотела его переучивать. Каждый раз уступала. С детьми она совершенно не умеет проявлять твердость. Я продолжала убеждать ее, что ей надо почаще уходить из дома, тогда Уильям быстрее привыкнет, да и Тим сможет брать больше ответственности на себя.
