— Шутите, госпожа.
— Хочешь проверить? — сузила она глаза. И чего прицепилась к парню? Зло сорвать не на ком?
Он затряс головой.
Наташа вздохнула. Нет, это не она мёртвая, а все они! Их уже нет тысячу лет! И косточки рассыпались! Фантомы. Поёжилась: добро пожаловать в ад!
Пристально всматривалась в окружавшую её преисподнюю. Неожиданно внимание переключилось на двух стражников, вытрясавших содержимое знакомого рюкзачка в соседнюю телегу. Подскочив к ним, вырвала пустой вещмешок из рук воина:
— Эй, джигиты, это моё! Спасибо, что нашли! — торопливо закидывала вещи в рюкзачок в то время как мужчины ошарашено следили за молниеносными движениями её рук.
— Что здесь происходит?
От громкого голоса за спиной, Наташа вздрогнула. Не оборачиваясь, сгребала магнитики и брелоки.
— Ну-ка, не спеши, дай сюда, — граф, сделав знак воинам отойти, неторопливо вытряхнул содержимое назад в телегу.
Жестяные банки с пивом и кофе дружно звякнули.
Баночка горчицы с яркой салатовой этикеткой откатилась к краю. Качнувшись, остановилась.
Бутылка водки глухо стукнулась о выступ телеги.
Девушка схватилась за шею, расширяя глаза, ожидая, что она разобьётся. Но добротное немецкое стекло выдержало непривычно-недружелюбное отношение, наткнувшись на плитку шоколада, смягчившую удар.
Шуршащая упаковка с мылом шмякнулась, рассыпаясь, перемешиваясь с брелоками и магнитиками.
Сверху, будто ставя жирную завершающую точку, не спеша, величаво, не торопясь поразить воображение, выскользнул корявый чёрный китайский шлёпанец.
Его сиятельство, заметно обалдев от изобилия невиданных вещей, схватился за край телеги, изумлённо переводя взгляд с одного предмета на другой.
— Что это всё такое, — не то спросил, не то сказал он, прикусывая нижнюю губу и осторожно поднимая лицо на иноземку.
Она, тяжело вздохнув, растирая ноющую шею, задумчиво и загадочно произнесла:
— Это — остатки прежней роскоши, — кряхтя, взобралась в телегу и уселась по-турецки возле растрёпанного рюкзачка, расправляя концы косынки на обнажившемся колене.
По своему многострадальному опыту девушка знала, что сейчас необходимо взять инициативу в свои руки и не дать графу очухаться, продолжая поражать его воображение. Быть может, удастся запудрить ему мозги. Раньше у неё это хорошо получалось.
Взяв бутылку водки, отвинтила крышку, приложившись к горлышку, жадно глотнула. Пищевод обожгло. Замерев, конвульсивно вздрогнула. Прикрыв глаза, шумно выдохнула:
— Ух, хорошо пошла, зараза, — поморщилась, в очередной раз вздрогнув. — То, что надо.
— Что это за зелье? — потянулся к бутылке сиятельный. — Уж не задумала ли ты отравиться?
Наташа настороженно коротко хохотнула, передавая горячительное:
— Рано травиться, господин граф. Я ещё здесь не всех убила, — театрально скорчила мрачную гримасу, обводя страшными глазами окружающее пространство.
В сторонке, вытянув шею и прислушиваясь, стоял Кристоф. Надзиратели не спускали с неё любопытных глаз.
Бригахбург неуверенно и осторожно, словно хрупкую вещь, взял бутылку и, взболтав содержимое, поднёс к лицу. Глядя сквозь неё на послеполуденное солнце, прищурился, изучая наклейку, рассматривая вязь букв на этикетке.
Ещё раз взболтал, поднося к носу. Поморщился. Блеск глаз выдавал интерес к содержимому, но врождённая осторожность требовала не торопиться. Его отвлёк лёгкий хлопок.
Девушка пила, присосавшись к жестянке с пивом. По подбородку стекала тонкая струйка жидкости.
Мужчина проводил взором капли влаги, оставившие мокрый след на шее и исчезнувшие за воротом платья, впитавшись в ткань. В его душу змеёй вползала тревога.
— Холодненькое, — демонстративно облизала припухшие губы иноземка. Пить хотелось давно и мучительно. — Что, смерти боитесь от руки женщины, господин хозяин? — Подтолкнула бутылку в его руке.
Герард, покосившись на неё, подогреваемый интересом к своей особе, осторожно прикоснулся к горлышку, наклоняя, как делала незнакомка. Крепкое спиртное, опалив горло, жалящим комом опустилось в желудок. Вишнёвое послевкусие приятно опалило гортань.
— Уф! — прикрыл он глаза. Рот скривился в подобии улыбки. — Вишней пахнет…
— Пивком запейте, — передала жестянку Наташа. — И будет вам ёршик.
Граф отхлебнул, выгнув бровь, удовлетворённо кивнул:
— Эль, — щёлкнул пальцем по жестянке, прислушиваясь к короткому утробному звуку.
— И вот это сверху.
Девушка, дотянувшись до плитки шоколада, небрежно отделив алую обёртку, зашуршала фольгой, вызвав изумление мужчины видом невесомой пластины тончайшего серебра. Отломив кусочек лакомства, втолкнула в его пальцы:
— Вкусно. Тысячу лет не ела, — откусила крупный кусок, смачно жуя и облизывая губы с растаявшим на них шоколадом.
Видя, что сиятельный колеблется, не спуская глаз с её губ, нетерпеливо подтолкнула его руку:
— Быстрее, а то растает.
В её голову колоколом ударил хмель и настроил на легкомысленно-шутливый лад. Приятная волна прошлась по напряжённому телу, расслабляя.
— Ну вот, а вы боялись.
— Откуда у тебя это? — не выпуская бутылку, Бригахбург перебирал разбросанные предметы.
Похоже, вишнёвая настойка его тоже шибанула по мозгам. Девушка загадочно улыбнулась:
— Ешьте и наслаждайтесь, больше никогда нигде подобного не попробуете. В вашем магазине такого нет.
Выпитое спиртное будоражило кровь, сметая препятствия из страха и скованности, раскрепощая, придавая дерзости и бесшабашности.
— А это что? — Герард держал за носок шлёпанец.
— Хм, — облизала шоколадные пальцы Наташа, уже не заботясь о стерильности: внутри всё продезинфицируется! Пытаясь перехватить ёмкость из рук мужчины, отметила его пристальное внимание к её губам.
Граф неожиданно нервно — уже более уверенно — глотнул из бутылки. Прозрачная жидкость на редкость быстро веселила. Никакого сравнения с его крепкой медовухой! Откуда такое у иноземки?
— Э-э, — девушка уцепилась в горлышко, ловко завинчивая его крышкой. — Это моё. У вас есть своё вино. Его и пейте. — Рванула бутылку на себя: — Я вам только попробовать дала.
Его сиятельство покачал головой, усиливая хватку.
— Женщинам пить нельзя.
— Ага, я вижу, как здесь у вас нельзя, — ухватила она за пятку шлёпанец и хлопнула им по пальцам наглеца, сжимающим горлышко, одновременно вырывая сосуд. — Зачем тогда мне давали флягу с вином?
От неожиданной боли, пальцы мужчины разжались.
