Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Что вы хотите сказать, месье Пуаро?
– Мне пришло в голову… и до сих пор кажется, что она не самадодумалась до такой хитрости.
– Но зачем кому-то понадобилось вмешиваться в ее дела?
– Откуда мне знать? Может, из альтруизма. Или по какой-тодругой причине. Это покрыто мраком неизвестности.
– А кто, как вы думаете, мог подать ей мысль о кражах?
– Не знаю… хотя… впрочем, вряд ли…
– Но я никак не пойму, – принялся размышлять вслух Шарп, –если ее хитроумные планы удались, то какого черта ей было кончать с собой?
– Ответ прост: у нее не было на то ни малейших оснований.
Мужчины переглянулись, и Пуаро тихо спросил:
– А вы уверены, что произошло самоубийство?
– Ну, это ясно как божий день. Никаких основанийпредполагать что-либо иное нет…
Дверь открылась, и вошла миссис Хаббард. Щеки ее пылали, виду нее был торжествующий. Она шла, выставив вперед подбородок, готовая ринуться вбой.
– Поняла! – победоносно воскликнула она. – Доброе утро,месье Пуаро. Инспектор, я поняла! Меня вдруг озарило. Знаете, почему запискамне казалась странной? Селия не могла ее написать, никак не могла!
– Но почему, миссис Хаббард?
– Потому что она написана обычными синими чернилами. А Селиязаправила ручку зелеными, вон теми. – Миссис Хаббард кивком указала на полку. –Это было вчера утром, во время завтрака.
Преобразившийся на глазах инспектор Шарп быстро вскочил ивышел из гостиной. Через мгновение он появился вновь.
– Вы правы, – сказал он. – Я проверил, и действительно –единственная ручка, которую нашли в комнате девушки, та, что лежала возлекровати, заправлена зелеными чернилами. А они…
Миссис Хаббард продемонстрировала ему почти пустой пузырек.А потом четко и ясно рассказала о том, что произошло тогда в столовой.
– Я уверена, – закончила она, – что клочок бумаги, которыйсчитали запиской, был вырван из письма. Того, что Селия написала мне вчера, а яего так и не прочла.
– А что она с ним сделала? Вы не помните?
Миссис Хаббард покачала головой:
– Я оставила ее одну и ушла, у меня было много дел. Должнобыть, она положила письмо в столовой и забыла о нем.
– А кто-то нашел и прочитал… кто-то… – Инспектор осекся. –Вы понимаете, что это значит? – спросил он. – У меня никак не шел из головыэтот обрывок. Ведь в комнате было полно бумаги, и гораздо естественнее было бынаписать предсмертную записку на целом листе. Значит, кто-то счел возможнымиспользовать клочок письма, чтобы внушить всем мысль о самоубийстве девушки. –Он помолчал и медленно продолжил: – А это значит, что произошло…
– Убийство, – сказал Эркюль Пуаро.
Глава 8
Хотя Пуаро и не одобрял английский обычай пить чай в пятьчасов дня, считая, что это нарушает правильный режим питания, но для гостей онвсе-таки чай устраивал.
Запасливый Джордж извлек по торжественному случаю большиечашки, коробку лучшего индийского чая, а также водрузил на стол тарелку сгорячими маслеными пышками, хлеб, джем и большой кусок воздушного ароматногокекса.
Все это было подано для услады инспектора Шарпа, который сдовольным видом откинулся на спинку стула, попивая третью чашку чаю.
– Вы не сердитесь на меня за то, что я свалился вам как снегна голову, месье Пуаро? Студенты начнут возвращаться в общежитие через час, и ярешил пока что заскочить к вам. Мне нужно будет всех допросить, а, честноговоря, меня это мало привлекает. Вы с ними общались тогда, вечером, вот я иподумал: может, вы кое-что мне расскажете, хотя бы про иностранцев?
– Вы считаете, что я хорошо разбираюсь в иностранцах? Но,мой дорогой, среди них не было ни одного бельгийца!
– Бельгийца? Ах да, конечно! Вы хотите сказать, что раз вы –бельгиец, то все прочие для вас такие же иностранцы, как и для меня. Но, думаю,вы не совсем правы. Наверное, вы все-таки лучше меня разбираетесь в европейцах,хотя индусы и африканцы для вас, возможно, тоже загадка.
– Вы бы лучше обратились к миссис Хаббард. Она несколькомесяцев тесно общалась с ребятами, а она-то прекрасно разбирается в людях.
– Да, она очень умна и проницательна. На нее можноположиться. Еще мне предстоит побеседовать с хозяйкой пансионата. Утром ее небыло. Ей принадлежит несколько таких пансионатов и студенческих клубов. Похоже,она не пользуется особой любовью студентов.
Пуаро немного помолчал, а потом спросил:
– Вы ходили в больницу Святой Екатерины?
– Ходил. Главный фармацевт вел себя весьма любезно. Он былпотрясен и расстроен, узнав про Селию.
– Что он о ней говорил?
– Она проработала там без малого год, и ее очень любили. Онсказал, что девушка была медлительной, но к работе относилась добросовестно. –Помолчав, инспектор добавил: – Как мы и подозревали, морфий попал в пансионатиз больницы.
– Правда? Это интересно… и довольно странно.
– Это был тартрат морфия. Хранили его в фармакологическомотделении, в шкафчике с ядами, на верхней полке – среди редко употребляющихсялекарств. Сейчас больше в ходу инъекции, и поэтому гидрохлорид морфия болеепопулярен, чем тартрат. Похоже, на лекарства существует такая же мода, как и навсе остальное. Доктора в этом смысле как стадо баранов. Стоит одному объявитькакое-нибудь лекарство панацеей, как остальные ни о чем другом и слышать нехотят. Конечно, заведующий мне этого не говорил, я сам так считаю. Там же, наверхней полке, хранятся лекарства, которые пользовались когда-то большимспросом, а теперь уже давно не прописывают.
– Значит, исчезновение маленького пыльного флакончиказаметили бы не сразу?
– Совершенно верно. Переучет проводится нечасто, в последнеевремя тартрат морфия лежит без дела. Пузырька не хватились бы до очереднойревизии, если бы, конечно, он не понадобился раньше. У всех трех фармацевтовесть ключи от шкафа с ядами и от шкафа, где хранятся особо опасные лекарства.Когда им нужно лекарство, они отпирают шкаф, а в напряженные дни (то естьпрактически ежедневно) лекарства требуются постоянно, и поэтому шкафы незапираются до самого конца рабочего дня.
– Кто, кроме Селии, имел к ним доступ?
– Еще две женщины-фармацевта, однако они не имеют никакогоотношения к Хикори-роуд. Одна из них работает в больнице уже четыре года;вторая пришла несколько недель назад, раньше работала в Девоне, тоже вбольнице, послужной список у нее хороший. Кроме того, есть три старшихпровизора, проработавших в больнице Святой Екатерины много лет. Все они имеют,так сказать, законный доступ к лекарствам. Есть еще старуха поломойка. Онаубирает в аптеке с девяти до десяти часов утра и могла бы стащить флакончик изшкафа, улучив момент, когда девушки отпускали лекарства покупателям илиготовили препараты для стационарных больных. Но она в больнице уже давно, ивряд ли это ее рук дело. Санитар тоже заходит за лекарствами, и, конечно же, онмог потихоньку взять флакончик, но это тоже маловероятно.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
