Наконец возникла вполне человеческая фигура — мужчина в дорогих, но рваных одеяниях и с лицом, серым от измождения и страха. Подняв руки, он заговорил:
— Меня зовут Леандр Наркисс, капитан «Воинственной пылкости». Пожалуйста, не стреляйте. На моем судне никто не вооружен.
Торговец замолчал с таким выражением, словно не видел особой разницы в том, откроют по нему огонь или нет.
Пройдя по взлетной площадке, Вангорич остановился возле командира Черных Люциферов.
— Твое имя, капитан?
— Меркадо, великий магистр.
— Я понимаю, что ситуация напряжена, как и твои бойцы. Бездумная пальба — последнее, что нам нужно в данный момент, согласен? — Дракан говорил уравновешенным, легким тоном.
Меркадо кивнул.
— Не стрелять! — крикнул он. — Оружие в пол, но держать наготове!
— Выходите! — позвал Вангорич, подойдя почти вплотную к основанию трапа — так, чтобы его видели все нервничающие солдаты.
Опустив руки, Наркисс медленно спустился по ступенькам и, выйдя на площадку, пошатнулся.
Шагнув вперед, Дракан помог ему устоять.
— Вы бежали? — спросил ассасин.
— Нет. — Леандр посмотрел на дверной проем. — Они потребовали доставить их в Сенаторум.
Проследив за его взглядом, Вангорич почти спросил «Кто?», но не стал, зная ответ. Он догадался в тот же миг, когда сенсоры впервые обнаружили корабль, но не желал верить, боясь утратить рассудок.
В люке появились три орка. Потом они сошли по трапу и встали здесь, на посадочной площадке, на Терре, у самого сердца Императорского Дворца. Дракан не отличался религиозностью, но его почти вывернуло от кощунственности самого присутствия зеленокожих.
Поборов атавистическую реакцию, Вангорич рявкнул: «Не стрелять!» — возможно, Черным Люциферам следовало услышать эту команду еще раз. Потом ассасин заставил себя изучить орков, чтобы составить хоть какое-то рациональное представление о враге. Дракан понимал, что трезво мыслить сейчас могут только он и генерал-фабрикатор, но сомневался, что Кубик охотно поделится своими соображениями.
Ранее Вангорич внимательно прочел все предоставленные механикусами доклады о возвысившихся чужаках. Кроме того, великий магистр ознакомился с целым рядом документов, которые культ Омниссии скрывал от посторонних. В каждом исследовании упор делался на новизну, описываемую техножрецами с неприкрытым энтузиазмом. Новые орки производили новое оружие и действовали по-новому. То же самое происходило и сейчас. Взглянув на зеленокожих перед собой, Дракан опять почувствовал неприятную дрожь от столкновения с чем-то новым. Все трое были крупными, двое — на голову выше ассасина, третий — в полтора раза здоровее их. Значит, вожак с подчиненными. Их одежда из толстой кожи, украшенная грубой символикой орочьих кланов, больше напоминала формальное облачение, чем броню.
Но самым тревожным оказалось не наличие странного наряда, а отсутствие кое-чего иного.
Ксеносы не имели оружия.
Вангорич неотрывно смотрел на невозможную картину. Да, вожак держал железный посох трехметровой длины, украшенный коваными черепами — как человеческими и эльдарскими, так и неизвестных Дракану существ. Металлические челюсти были разинуты в предсмертной муке, тогда как настоящие зубы висели на колючей проволоке, обвивавшей древко. Навершие имело форму головы орка с алчущим победным оскалом. Шест выглядел внушительно, но не служил оружием. По меркам зеленокожих (или того, что знал о них ассасин), посох был шедевром искусства.
Чужаки спокойно взирали на Вангорича. Они стояли неподвижно, и это тревожило еще сильнее.
От Дракана требовался лишь один простой жест. Он мог повернуть голову, кивнуть Меркадо, и орков уложили бы на месте.
Но последствия такого решения стали бы крайне неприятными.
— Идите за мной, — сказал он Наркиссу.
Так Вангорич повел в Великий Зал мрачную процессию, замыкаемую Черными Люциферами. Магистр ассасинов чувствовал каждый тяжелый шаг зеленокожих за спиной. Сапоги ксеносов отбивали на терранском мраморе ритм унижения Империума и провала трусливых Верховных лордов. Дракан числил себя в списке виновных. Чем закончились все его интриги? Вот он, играет с захватчиками в радушного хозяина.
Леандр шел рядом с ним как на эшафот.
— Объясните, кто они такие, — обратился к нему Вангорич.
Торговец прошептал ужасающее слово:
— Послы.
— Невозможно.
— Я знаю.
Значит, Дракан не ошибался. Кровь в его жилах леденела с каждой секундой.
Собравшиеся в зале заседаний поприветствовали их общим вдохом изумления, за которым последовало гневное бормотание. Пока оно набирало силу, Удо поднялся с места и указал на Наркисса.
— Кого ты привез в это священное место? — прогромыхал Удин Махт.
В его вспышке не ощущалось угрозы, она воплощала собой понятие «бессмысленный жест». Леандр не вздрогнул, даже не посмотрел на лорда-командующего. Пустой взгляд торговца был обращен на нечто более яркое и пугающее, чем орки или Верховные лорды. Возможно, в недавнее прошлое или скорое будущее.
— Это послы, — с трудом выговорил Вангорич, поднимаясь на возвышение. Чужаки оставались на месте и не сводили с чиновников запавших желтых глаз. — Ты их переводчик? — спросил Дракан у Наркисса, удивляясь про себя, где капитан выучил язык зеленокожих.
Посмотрев на него, Леандр горестно покачал головой.
— Переводчика не надо, — заявил вожак орков. — Мы вам говорим сдаваться, вы сдаетесь. Несложно.
Глава 18
Терра — Императорский Дворец
Наступила тишина, столь же всеобъемлющая, как и великий крик. Как вопль был единственной возможной реакцией на потрясение от прибытия луны, так и безмолвие стало единственной возможной реакцией на несколько простых слов чужака. Земля не сотряслась, стены не рухнули. Правда, Вангоричу казалось, что именно это происходит всякий раз, как из пасти орка вылетает очередной слог. Само появление новых зеленокожих — переговорщиков — стало ударом, последствия которого окажутся уж точно не менее серьезными, чем истребление Народного крестового похода. Их существование доказывало, что причиной военного разгрома было не превосходство ксеносов в грубой силе. Да, захватчики обладали численным перевесом и неизвестными технологиями, но как минимум некоторые из них переродились в нечто новое.
Какой ответ, кроме молчания, могли дать люди, узревшие страшное чудо — орка, диктующего им условия на беглом готике? Какую эмоцию испытать, кроме отчаяния?
У орка, назвавшегося Бежраком, было гортанное произношение. Слова чужака будто бы вспарывали тело жертвы, но говорил он без запинки. К ужасу своему, Дракан осознал, что посол общается на языке Империума как на родном, а не на выученном наречии. Вожак выражался невоспитанно, как бы омерзительно ни было применять столь человеческий термин к зеленокожему. На таком жаргоне изъяснялись обитатели нижних уровней подулья.
