Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180
«В последний раз, – твердо сказал себе Хайнлайн. – Это был мой последний бойскаут».
Но последний случился чуть позже – в 1958 году, он назывался «Новичок в космосе».
Сексуальные проблемы
Первый тревожный звоночек прозвучал в феврале 1952 года. Владелец издательства, Чарльз Скрибнер, умер от сердечного приступа. Его место занял Чарльз Скрибнер-младший, и некоторое время обстановка в компании была слегка нервозной – как обычно бывает при появлении новой метлы. Алиса Далглиш, съевшая зубы в подковерной борьбе, написала Роберту письмо, в котором попросила Хайнлайна заменить в романе прозвище Старины Чарли на что-нибудь менее созвучное имени покойного. Разумеется, Хайнлайн отказался. Последующее было очевидным и логичным продолжением скандала, вспыхнувшего три года назад вокруг «Красной планеты». Тогда Алису, да и всю редколлегию «Scribner’s», шокировал эпизод, в котором юная амебоподобная марсианка, известная под именем Виллис, наутро после ночи, проведенной в гнезде с земным мальчуганом Джимом, снесла горстку хорошеньких маленьких яичек. Мохнатые любвеобильные марсианские плоские кошки подействовали на тлеющие угли былой вражды как добрая порция керосина. И чучело Зигмунда Фрейда, которого Боб считал наглым шарлатаном, вновь было извлечено на свет.
8 марта 1952 года
Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму
С сожалением сообщаю, что у меня снова «сексуальная» проблема с мисс Далглиш – она решила (со своих олимпийских высот фрейдиста-любителя), что «Семейство Стоун» содержит некоторые по-настоящему вредоносные коннотации. Ее письмо было довольно неприятным, и я был им весьма оскорблен. На сей раз я не призываю Вас на фронт сражаться за меня, я сам ей ответил. Так как все деловые вопросы закрыты, это сугубо вопрос между автором и редактором, а у Вас и так достаточно неприятностей, чтобы влезать в это. И вообще – хватит, я больше не намерен допускать подобных вещей. «Семейство Стоун» может стать последним подростковым романом, который я сделал, а если я все же сделаю еще один, то мы предложим его, к примеру, ***, а не мисс Далглиш.
Я сознательно намеревался писать здоровые истории для мальчиков и совершенно не предполагал включать в них разные неоднозначные вещи, которые появляются в моих книгах для взрослых. Кроме того, госпожа Хайнлайн пробежалась по этой книге самым тщательным образом, пытаясь найти в ней то, против чего мисс Далглиш могла бы возразить. Я отправил ее только после того, как мы оба убедились, что она столь же чиста, как жена Цезаря. Я уверен, что Вы вернули бы ее мне на доработку, если бы заметили в ней что-либо, что можно было бы истолковать грязным образом. И вот, книга ей понравилась, и она подписала на нее контракт – а теперь решила, что она непристойна! Анекдот о вермонтце, который держал корову в качестве домашнего животного, «так же, как Вы могли бы хорошую охотничью собаку», по словам мисс Далглиш, наводил на мысли об «определенных сексуальных аномалиях». Ладно, только меня-то это не наводило ни на какие мысли, за исключением того, что моя жена сделала домашнее животное из соседской лошади, откуда эта история и возникла, и я абсолютно убежден, что это не навело бы моих мальчиков и девочек ни на какие ужасные мысли. Но я согласился с этой правкой – потому что мы сошлись на том, что анекдот не грязен, но скучен.
Ее следующее возражение звучало так: «Плоские коты кажутся мне немного чересчур фрейдистскими из-за своей привычки любовно пульсировать». Поскольку я преднамеренно полностью лишил их пола, вплоть до размножения партеногенезом, я нашел, что это немного чересчур. Я всегда называл плоского кота «оно», а не «он» или «она», а единственному из них, получившему имя, дал имя без сексуальной коннотации. Я сделал все эти вещи, потому что знал, что она помешана на этом вопросе, но все было бесполезно; она способна увидеть фаллическую символику даже в бобовом стебле Джека.
Еще одно возражение, которое она сделала, не имеет никакого отношения к сексу, но я считаю, оно хорошо иллюстрирует, как далеко от дома она способна забраться, чтобы найти проблемы: она возразила против имени старателя Старина Чарли, потому что имя м-ра Скрибнера – Чарльз! Сколько глупостей может влезть в одну голову?
Я не ожидаю, что Вы что-либо предпримете, но желал сообщить Вам, потому что до Вас могут долететь отзвуки этих бурь. Я сделал ей очень резкий выговор. Некоторые манеры поведения я не намерен спускать ни за какие деньги. Я ответил ей ее же оружием (поэтому я не стал привлекать Вас к этому). Я взял одну из ее книг для девочек и разобрал ее точно так же, как она разбирала мои книги. Я столь же хорошо знаком с фрейдистской фальшивой «психологией», как и она. По тем критериям, которые она использует, ее книга была порочна как ад – и я показал ей это, цитируя ее пассажи. Если она будет коситься и кривиться на мои превосходные детские книжки, я могу сделать то же самое с ее историями для девочек. Меня тошнит от любителей психоанализа! Этот впечатляющий шарлатан, доктор Фрейд, причинил столько зла, сколько не смогла бы наделать королева Виктория.
7 марта 1952 года
Роберт Э. Хайнлайн – Алисе Далглиш
1. Если Вы собираетесь вносить изменения, я предпочитаю увидеть их до корректуры.
2. «Старина Чарли». Так уж вышло, что имя Чарли мне нравится больше, чем имя Дэнни, но поднятая проблема кажется мне просто глупой. Чарли – совершенно обычное имя; в половине издаваемых в настоящее время романов есть хотя бы один персонаж по имени Чарльз. Неужели мы запретим весьма распространенные Боб и Алиса, потому что по случайности я и Вы носим эти имена? Как бы то ни было, девять из десяти моих читателей вообще не узнают имени издателя, дети очень редко обращают внимание на выходные данные книги. Столь же разумно было бы объявить табу на Гарри, Джорджа и на Джо из-за имен президента, покойного короля и русского диктатора.
3. Плоские коты и Фрейд – нет, я решительно не согласен ни на какие исправления любого вида ни в самих плоских котах, ни вокруг них. Меня сильно раздражает фраза «немного чересчур фрейдистскими из-за своей привычки любовно пульсировать». Что значит «любовно»? Я слишком хорошо помню Вашу рекомендацию по поводу Виллиса из «Красной планеты» и что я должен «проконсультироваться с хорошим фрейдистом» – и потому я самым тщательным образом лишил эти существа пола. Я везде использовал местоимение «оно» (если Вы найдете «его» или «ее», это моя ошибка вычитки корректуры), а из сюжета ясно, что первое животное и, как следствие, все остальные воспроизводятся партеногенезом. Вы возражаете против факта, что им нравится, когда их гладят? Боже правый! Но его же нельзя выкинуть, от него зависит вся последовательность событий, не трогайте его. И потом, я же объяснил с помощью теории симбиоза, почему они такие ласковые домашние животные.
Если Вы решили классифицировать реакцию людей на плоских кошек (стремление со стороны людей, особенно одиноких людей, получить домашнее животное, которое можно погладить и которое отвечает привязанностью)… если Вы классифицируете эту тенденцию (на которой крутится сюжет) как форму сексуальной сублимации, то я не собираюсь вступать в дискуссию. По определению понятия «секс» и «либидо» могут распространяться на любое человеческое поведение – но я не соглашусь, что в таком вторичном (сексуальном?) поведении непременно присутствует что-то нездоровое или тошнотворно-символическое.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180
