патрулирования, заглядывая теперь и в соседствующий с «плешью» поселок. Что они там рассчитывали найти, трудно было даже предположить. Ликвидаторы досконально изучили опустелое поселение еще в первый день обнаружения аномалии. Брошено оно, похоже, было недавно, возможно, что как раз после взрыва. Большая часть вещей оставалась в домах, следов мародерства не наблюдалось. Поиски сбежавших жильцов для обеспечения содействия в эвакуации оставленного имущества результатов не дали. Население двух десятков домов сельского типа словно сквозь землю провалилось.
С точки зрения ликвидаторов поселок угрозы не представлял. С аномалией было несколько хуже. Активности она не проявляла, расширяться, как это иногда бывало, не торопилась, зато по ту сторону «плеши» затаился неприветливый мир номер три — пустыня, границ которой до сих пор не было обнаружено. С точки зрения теории вероятности шанс того, что кто-то из странных тварей, населяющих эту иноземную пустыню, сумеет обнаружить крохотный пятачок аномалии и переместиться через него в наш мир, стремился к нулю, и, тем не менее, нуля не достигал. Из предыдущего опыта было точно известно, что иногда это происходит. Если честно, происходит куда чаще, чем хотелось бы, словно возникающие между мирами червоточины осознанно притягивают к себе зверей… Поэтому Мареев особо настоял на том, чтобы взятая в ограждение аномалия находилась под постоянным наблюдением. Позже возглавлявший прибывшее ликвидаторское подкрепление майор Пименов, на которого были возложены обязанности по организации городских патрулей, клялся и божился, что наблюдение за аномалией действительно велось денно и нощно, что никаких эксцессов не было, и, возможно, даже не привирал. Зато эксцесс резко возник, когда вошедшая в поселок патрульная группа «дивизионщиков» спугнула невесть откуда там взявшуюся стаю летучих обезьян. Дальнейшее развитие событий можно было реконструировать только приблизительно. Трое из патруля, видимо, быстрее сориентировавшиеся, сбежали с места происшествия, побросав оружие. Четвертый остался в поселке и был заочно списан в расход поднятыми по тревоге ликвидаторами. Собственно говоря, зная о наличии в поселке крылатых хищников, иной исход мог предположить только закоренелый оптимист, да и то вряд ли. Каково же было удивление выдвинувшейся на боевую разведку группы, когда они обнаружили в Гостеевке полную противоположность своих ожиданий, а именно — изрядно потрепанного, залитого кровью, но определенно живого «дивизионщика» в количестве одной штуки и трупы летучих обезьян в количестве десяти штук. Предположений о том, что расправу над тварями следует приписать чудом уцелевшему патрульному, ни у кого даже не возникло — все наличествующие трупы имели ярко выраженные резанные и колотые раны, из одного к тому же извлекли арбалетный болт. Изобразить такое при помощи топора не представлялось возможным. Скомканный допрос потенциального свидетеля выявил полную кратковременную амнезию, сильно смахивающую на результат микроинсульта или осознанное и упорное замалчивание информации, впрочем, и без того было уже ясно — в поселке успел побывать кто-то еще. И весьма удачно побывать.
— Одиннадцать обезьян замочить! — никак не мог успокоиться Шебанов, когда уже поздно вечером, неимоверно усталые, они с Мареевым и только-только возвернувшимся из очередного шахтного рейда Вахлюевым собрались в гостиничном номере, чтобы подвести итоги дня. — Без применения огнестрельного оружия! Это ж фантастика какая-то.
— Десять, — поправил Мареев.
— Одиннадцать. Парни нашли еще одну за пределами поселка. Причем от всех прочих последняя находка кардинально отличается.
— И чем же?
— Те, первые, зарублены, а эта застрелена из пневматики, причем предварительно хорошенько избита чем-то тупым.
— А разве из пневматики можно кого-то застрелить?
— Раз застрелили, значит, по-видимому, можно. В глаз попали, причем удачно так…
— Судя по разнообразию оружия, охотников все-таки было несколько, — сделал вывод генерал-майор.
— Надо думать, — взорвался Шебанов. — То, что один там не справился бы, это и ежу понятно. Там и четверым-то с огнестрелом пришлось бы попотеть. Можно подумать, ты не знаешь, что такое эти обезьяны.
Мареев знал — еще бы не знать, когда на спине у него до сих пор бурели кривые шрамы, оставшиеся на память об одном не очень удачном путешествии по пустыне. Генерал-майор зябко поежился, отгоняя неприятные воспоминания. В конце концов, это было давно и уже почти неправда.
— А какие-нибудь следы найдены? — вмешался Вахлюев. — Кроме трупов?
— Найдены… — Шебанов вытряхнул из смятой пачки Dunhill сигарету, посмотрел на нее, помял в пальцах и все-таки закурил. — С восточной стороны, от шоссе, к поселку подъезжал автомобиль. Легковой. Останавливался аккурат рядом с тем местом, где последнюю обезьяну нашли, потом развернулся и уехал. Все. То есть, не совсем все. Было еще кое-что, чего я так и не понял, может оттого, что информация через вторые-третьи руки дошла. Нашу группу там вел Чех — хоть и контрактник, но мужик с головой. Когда стало ясно, что без посторонних не обошлось, он отправил ребят осмотреть поселок, а сам решил еще малость потрепать этого склеротика — глядишь, чего вспомнит. Так вот, если ему верить, меньше чем через десять минут парни прикатились обратно в полукоматозном состоянии. Толком ничего объяснить не могли, только твердили что-то насчет тишины — мол, в ней кто-то есть, ждет в засаде и все время держится за спиной.
— Звучит как бред, — признался Мареев.
— Даже спорить не буду, у самого такая же мысль возникла, и не только у меня, кстати. Чех поступил по-умному — отобрал двоих, кто получше выглядел, — Никиту и Марата — и повторно загнал в поселок, уже под своим личным наблюдением.
— И что? — заинтересованный Вахлюев так сильно подался вперед, что едва не перевернул кресло, странная конструкция которого делала предмет мебели весьма неустойчивым.
— А то, что, по его словам, самым жутким зрелищем во всей картине маслом оказались сами парни. Говорит, ничего подобного даже в Чечне не видел, на что уж там обстановочка к оптимизму не располагала, а тут вообще из пустого места столько переживаний.
— А что в поселке?
— Да ничего. Дома, пустые улицы, тишина самая, что ни на есть обычная — все, как в любом другом заброшенном населенном пункте. Да что там, в других порой и хуже бывает. Взять те же лет семь назад, когда нас в Припять засылали — вот где действительно пустота на нервы давит, и то ведь ни разу никого не пробило ни на какую истерику.
— А что
