за другой и смеялась над тем, как легко это было. Но при этом она старалась беречь силы. Первый урок, который она преподавала своим ученикам: берегите силы до того момента, когда они вам понадобятся. И хотя она была в отличной форме для женщины своего возраста, она всё ещё оставалась женщиной своего возраста. Она поворачивалась, нанося яростные, контролируемые удары и парируя. Потому что ещё так много предстояло сделать. Нереальные не испытывали подобных ограничений. Они с воем выскочили из-за деревьев отовсюду сразу, набросились на неё со всех сторон. Они налетели на неё и повалили на землю.
Джиллиан перекатывалась с боку на бок в густой грязи, размахивая мечом. Дождь хлестал сильнее, чем когда-либо, заливая глаза и ослепляя её, стекая по морщинистым щекам, как слёзы. Когти впились в её плоть, и брызнула кровь. Зубы сомкнулись на одном плече и грубо встряхнули её, неожиданно для самой себя она вскрикивала от боли. Джиллиан колола и рубила своим серебряным мечом, но их было слишком много. Она даже не могла заставить себя встать на колени. И тут из ниоткуда на неё обрушилось огромное зазубренное лезвие, пронзившее запястье над серебряной перчаткой. Рука отскочила в сторону, подпрыгивая и скользя по грязному лесному насту. Она увидела его на другой стороне тропы. Лезвие снова погрузилось в Cestus, и он снова стал просто перчаткой. Пальцы медленно разжались и замерли. Джиллиан беспомощно смотрела на кровь, яростно бьющую из обрубка запястья. Она успела подумать только одно слово - “Проклятие”, - прежде чем огромный меч снова спустился вниз и ударил её в сердце, пригвоздив к земле. Её голова запрокинулась, и она, глядя в ночное небо сквозь высокие деревья, на последнем выходе прокляла Голубую Луну.
Монстры разорвали её на куски.
*
Джек видел, как его сестра упала, но не смог вовремя добраться до неё. Казалось, каждый монстр в лесу намеренно преграждал ему путь. Он прорубал сквозь них путь, а ужасный голос Blackhowl-а то разгонял их, то замораживал на месте, чтобы он мог легко убить их; но когда он наконец добрался до неё и прикончил последних тварей, питавшихся разорванным телом, то понял, что уже слишком поздно. Джек опустился на колени рядом с тем, что осталось от его сестры. Они ещё не добрались до её лица. Это было всё, по чему он мог узнать её. Ему показалось, что даже в смерти она выглядит вызывающе. Неподалеку он увидел лежащую в грязи блестящую серебряную перчатку - Cestus. Он невольно задумался, было ли это старое проклятие, убившее Джиллиан, или просто холодный, жесткий факт, что, когда армия идёт на войну, кто-то должен умереть. Он сомневался, что когда-нибудь узнает. Но это всё равно казалось несправедливым. Джиллиан, его сестра. Дочь легендарного Принца Руперта и Принцессы Джулии. Она так много сделала, чтобы создать свою легенду, найти себя. Он попытался вспомнить, когда в последний раз говорил ей, что любит её, и как гордился ею, но не смог.
Все эти годы в монастыре, а потом… они были так заняты. Он начал было молиться над ней, но потом остановился. Пока он носит Blackhowl, ему не до благодати. Он посмотрел на Инфернальное Устройство, которое всё ещё держал в руке, воткнул его в землю и, опираясь на него, поднялся на ноги. Его колени громко скрипели, а спина болела. Инфернальное Устройство могло заставить его почувствовать себя молодым, но это была всего лишь очередная ложь. Ему было всё равно. Он отомстит за сестру и утопит Нереальных в их собственной крови, прежде чем позволит себе отдохнуть. Он медленно огляделся по сторонам, понимая, что, хотя вокруг него всё ещё идёт бой, ни люди, ни монстры не приближаются. И тут Джек напрягся и поднял голову: из тени навстречу ему вышел Преследователь - Лиланд Даск.
Ужасный крик Blackhowl-а затих, превратившись в сердитое бормотание в затылке Джека, когда он стоял на коленях рядом с мёртвой сестрой; но теперь он снова начал громко выть, предвкушая сладостное убийство. Джек намеренно заставил меч вернуться в ножны, перекрывая этот ужасный звук. Мечу это не понравилось, но Джеку было всё равно. Он всегда был сам по себе.
- Я знал это, - сказал Преследователь. - У тебя просто не хватит духу убить собственного сына. Но я не против убить тебя.
- Тогда сделай это, - сказал Джек. - Если это необходимо, если это то, что тебе нужно… чтобы обрести наконец покой. Чтобы снять с себя бремя Преследователя. Давай, убей меня. Я не собираюсь сражаться с тобой. Я старый человек, я могу отдать тебе свои последние годы. Последний подарок от отца сыну. Даск шагнул вперёд, его меч светился во мраке. С лезвия густо капала чья-то кровь. Его лицо было искажено эмоциями, глаза дикие. Он отвёл меч назад, чтобы нанести смертельный удар. Джек стоял спокойно, в мире с самим собой.
Их взгляды встретились.
- Думаешь, я тебя не убью? - громко сказал Даск. - Что защита Небес убережёт тебя от власти Ада?
- Не думаю, что Небесам или Аду есть до этого дело, - сказал Джек. - Дело не в Ходоке или Преследователе. Это просто эпизод между отцом и сыном в разгар войны. Возможно, именно так нам и следовало поступить давным-давно. Всё в порядке, парень. Сделай это. И тогда, возможно, я смогу наконец сказать твоей матери, как мне всегда было жаль, что меня не было рядом с ней.
Лиланд Даск глубоко вонзил меч в землю и отпустил его. Он стоял прямо, дрожа. Даск покачал головой, всё его тело дрожало. Ведь каким бы он ни был и что бы он ни сделал, он всё равно не мог убить своего отца.
- Брось это, Сын, как сделал я, - сказал Джек. - Ни твоя, ни моя должности не давались нам на всю жизнь. Только на то время, пока мы в них нуждались.
- Ты не понимаешь, - сказал Даск. - Обещания, которые я давал Аду… Я совершал поступки. Плохие поступки…
- Ты думаешь, я их не совершал? - сказал Джек. - Для этого и существует покаяние. Как ты думаешь, почему я провёл двадцать тяжких лет в монастыре?
- Ад никогда не отдаст меня.
- Он имеет над тобой ту власть, которую ты ему дал. Уходи. Как это сделал я. Служить можно только по собственному желанию.
- А что потом? - спросил Даск.
Джек отрывисто рассмеялся и
