За что он просит прощения? За то, что пил из меня и причинил боль? За то, что я оказалась запертой в палате для наблюдений? Или…
Не помню. И не помню, чтобы он когда-нибудь извинялся так открыто, не скрываясь за формальными или надменными фразами. Его голос сейчас показался мне слишком далеким и глухим. Хотя вот он, совсем рядом, ближе некуда.
Ритм пульса отсчитывал время, ничего не происходило, и внутри начало расползаться чувство стыда. Если это все не привиделось мне, то нас так могут застать, или камеры вернутся в прежнее положение. Наверное, мне все-таки это кажется. Мозг так отчаянно ищет успокоение, что создает настолько реальные иллюзии.
Точно почувствовав мою неуверенность, Драйден отстранился. Ровно настолько, чтобы между нами вообще появилось какое-то расстояние. Я прикусила губу и ссутулилась, склонила голову. Хотела отступить, чтобы не компрометировать его больше. Но именно в этот момент он поймал в ладони мое лицо.
Без перчаток.
Его кожа все еще была прохладной, но не такой, как раньше. От этого прикосновения по телу прошла дрожь. Он хотел, чтобы я подняла голову выше, чтобы посмотрела на него сейчас. Чтоб удостоверилась, что это – реальность.
Я не сопротивлялась. Уже не могла. Чувство эйфории побежало по венам. Дразня, текло по коже, напоминая о том, что произошло между нами в пещере.
Его лицо оказалось над моим почти сразу, как встретились взгляды. И в нем я видела отпечаток собственных воспоминаний. Отражение собственного огня в ставших темно-синими глазах. Но одновременно с этим я чувствовала боль. Боль, надежно запертую на замок. Точно осколок, застрявший в груди.
Взгляд невольно коснулся его губ, которые были сведены в тонкую линию. А потом они приоткрылись…
Нет, невозможно. Разве Драйден в самом деле решится поцеловать меня здесь? Но случилось именно это. Я не ожидала, что все произойдет так быстро, и он не подумает о последствиях. Не могла даже предположить, что его поцелуй будет таким, каким стал. Похожим на столкновение. Моментально ставшим глубоким и почти болезненным. И одновременно с тем полным несказанного облегчения. Будто это я умирала несколько дней назад, а он не хотел меня отпускать любой ценой.
Доказательство жизни. И его, и моей. Я буквально чувствовала это на языке.
В голове сорвало стоп-кран. Я потянулась к нему всем телом, отвечая. Пусть и была сбита с толку. Привстала так высоко на цыпочках, как только могла. Обвила руками его шею и, кажется, не удержала стон, который заглушал поцелуй.
И я слышала. Слышала песню крови. Той, что отдала ему добровольно и совсем недавно.
Вдруг он замер. Остановился так внезапно, словно что-то случилось. Отпустил мои губы, но не отпустил меня.
Лицо и щеки горели, воздух покалывал их. Драйден долго и вопросительно смотрел в мои затуманенные глаза.
– Кристина, ты… в порядке? – спросил он, сделав паузу на хриплом вдохе.
Я не смогла ничего сказать, пытаясь выровнять дыхание. Просто облизала губы и дважды упрямо тряхнула головой. Мои руки медленно ползли вниз по его шее и остановились на груди.
Что изменилось? Почему я чувствую, как напряглось все его тело?
– Это не ответ, – лицо Драйдена обрело куда более привычное выражение. Брови сошлись на переносице, взгляд стал буравящим.
– Все… хорошо, – я едва заставила себя произнести это, и как через туман задала вопрос, который показался мне абсолютно естественным. – Что с Джен и Рюи?
Потом я бы обязательно спросила: «Как Айрис и Мария?» И как Курт с Ханой. Но тут же поняла, что теряю чувство реальности. Пол под ногами больше не ощущался, словно исчез. Я могла стоять только потому, что опиралась на Драйдена.
Его лицо вытянулось и превратилось в маску скорби. Дыхание сбилось. Я почувствовала это под своими ладонями.
– Ты не помнишь?
– Чего я не помню…? – вырвалось у меня, и все мое тело будто пронзила молния.
Меня вознесли на самую высокую башню мира, а сейчас… Она зашаталась и начала рушиться.
Мою голову словно сжали в тисках, до такой степени, что захотелось закричать. Но это делал не Драйден. Нахлынувшие воспоминания о пребывании в разуме Джен пожирали меня. Яркие, окрашенные в багровые тона.
Последняя улыбка Рюи. Последний настоящий вздох самой Джен. А потом ее яростный взгляд, когда она увидела меня на руках у Драйдена. И она прекрасно поняла, что именно между нами произошло. Как отреагировала я. Мое тело.
«Где ты была, пока нас убивали?»
Шаг. Как была, на цыпочках. Шаг, похожий на прыжок в никуда. Шаг назад. Вытянутые руки, которые теперь касались груди Драйдена лишь кончиками пальцев.
Я только что целовала того, кого люблю, и он держал меня в своих объятиях. А Джен никогда больше не сможет этого сделать.
Перед глазами снова встал разлетающийся пепел, который она пыталась ухватить, но он просачивался сквозь пальцы. Пепел мужчины, который привел меня внутрь Голодной скалы. Который помог спасти Драйдена.
Я не поблагодарила. Не защитила. Даже не попрощалась и не видела толком, как он сражался за нас всех.
Рюи был. Его больше нет. Как и человеческой сути Джен.
Горло сдавила удушающая сухость. Словно его забили песком. Грудную клетку и гортань жгло изнутри. И я была уверена, что они сейчас загорятся. Или меня будет душить собственное дыхание, как уже было раньше. Все с тем же скрежещущим пугающим звуком. Когда в мире не останется ничего, кроме этой боли.
Меня ухватили за запястья, потом выше, за плечи, и заставили стоять, хоть ноги и подогнулись.
Кажется, я слышала свое имя. Огонь в груди начал затухать, будто на него подули. Впрочем, весь прежний мир рухнул. Как башня, на вершине которой я оказалась.
Я не могла пошевелиться, будто из марионетки выдернули ниточки.
Нет! Я готова быть чьей угодно куклой, лишь бы все было как раньше! Если бы мои близкие могли жить, как раньше!
Я – кукла. Всего лишь демоническая кукла, которая ничего не может.
Хотелось заорать в полный голос, но у меня его словно отняли.
Миры… все миры распались и превратились в пульсирующую субстанцию перед глазами. Единственным, что оставалось хоть сколько-нибудь реальным, были руки, прохладу которых я помню. Они поймали перед самым падением и усадили на кровать. Я обхватила поднятые колени, будто это могло принести хоть какое-то избавление.
На меня смотрели. Смотрели, пытаясь понять, что творится в моей черепной коробке. Я снова слышала собственное имя. Маяк в налетевшей буре.
И я кивала. Отзывалась, хотя не слышала практически ничего. Пока все не застыло.
Мой взгляд скользнул по поднятым коленям, потом по измятой простыни и покрывалу, как по прочерченным линиям. Снова нашел руки, ослепительно белые манжеты рубашки и пространство черной ткани за ними. Поднялся выше и наткнулся на лицо, чья кожа обрела чуть более теплый оттенок. И голубые глаза, взгляд которых всегда обволакивал.
