Погоня за орками закончилась. Рев сменился воплями. Бежать было некуда — корабли остались далеко позади, по отвесным склонам не взобрался бы никто. Оставшегося им времени хватило бы только на то, чтобы полностью осознать весь ужас грядущего.
— Вперед! — гаркнул Север. — Лишите их этой победы!
Комиссара услышала только Хаас.
Она ринулась к дверям, между которыми еще оставалось несколько метров. Просвет уменьшался неторопливо, но Галатея не знала, успеет ли, — земля тряслась слишком сильно, и арбитратор не могла бежать по прямой.
Хаас смотрела только на свою цель. Мир сжимался по обеим сторонам от нее. Исчезли все звуки, кроме апокалиптического грохота металла и камня. Также исчезли все люди впереди нее — Галатея оказалась к воротам ближе остальных.
Арбитратор выбросила из головы любые мысли. Изгнала надежду. Не думала о боли в легких и ногах. Превратилась в воплощенное движение. Хаас не знала, мчится ли еще кто-нибудь рядом с ней. Неважно. Важен только ее бег, горы — и больше ничего.
Прилив адреналина дал Галатее крылья. Несовершенство человеческого тела подрезало их. В десятке метров от финишной черты ее скорость упала, и створки уже почти сдвинулись. Но теперь что-то творилось сзади: возник новый шум, почти такой же громкий, как рокот, но влажный и трескучий. Воздух сгустился, запахло сыростью с привкусом меди.
Еще несколько шагов. Ноги кажутся гнилыми бревнами. Она еще бежит? Больше похоже, что ползет. И река крови, бурная, пенящаяся, несется вперед, плещется о двери, словно хочет утолить их жажду. Между хребтами осталось меньше десяти метров. Галатея уже видела обе гряды боковым зрением — края мира надвигались на нее, а вход все сужался. Ей не успеть, она слишком далеко.
Скрежет, грохот и крики, разрываемые в клочья обломками дробящихся костей. Шум океана, рассыпающегося осколками. Кровавый поток набрал силу. Прилив сменился потопом, затем цунами. Алая волна подхватила Хаас, завертела ее. Арбитратор захлебывалась, видя один лишь круговорот зазубренных кошмаров, где сырая багряная тьма на миг сменялась тем, что породило ее, — исполинской массой раздавленных тел, возносящейся к небесам скульптурой из миллионов людей, стиснутых вместе подобно сломанным куклам. Лицо Севера мелькнуло и исчезло в крови. Мощнейшее течение кружило Галатею, бросало ее вверх и вниз, толкало на груды смятых костей. Выронив оружие, она старалась плыть, но безуспешно — луна сжимала ее в кулаке, словно насекомое. Хаас тонула, адские видения сжигали ей душу, у нее не осталось ни мыслей, ни надежд, ни осознания себя. Уцелел только последний, животный инстинкт — воля к борьбе, даже совершенно бессмысленной.
Ее мир превратился в кошмар. Он состоял из одного лишь движения, теплой душащей жидкости в легких и громадных, наконец сомкнувшихся теней. Ударившись о нечто очень большое и твердое, Галатея почувствовала, что теряет сознание. Потом арбитратор покатилась вниз и еще ниже, и ярость потока ослабла.
Сверху и сзади донесся оглушительный, окончательный, гулкий удар. Алая река схлынула.
Хаас вырвало чужой кровью. Вытерев глаза, она огляделась и поняла, что лежит на склоне, окруженная красным сиянием с зелеными проблесками. По обеим сторонам от Галатеи двигались поршни, схожие с гигантскими башнями, и шестерни размером с соборы. Внизу оживленно шумела неисчислимая армия, мощь кораблей и оружия которой не поддавалась никакому описанию.
Арбитратор попала внутрь луны.
Наркисс и Конд наблюдали за схождением гор с аппарели, ведущей в главный грузовой отсек «Воинственной пылкости». Вдруг ощутив толчок в позвоночнике, Леандр понял, что рухнул на пол — ноги просто не держали его. Деметрия же стояла так неподвижно, будто увиденное обратило ее в камень.
В первые секунды после того, как орки захлопнули капкан, Наркисс решил, что хребты движутся целиком. Он ошибся: чужаки возвели гряды отдельными секциями. Колоссальные стены сомкнулись только на том участке равнины, где находились крестоносцы. Зона высадки осталась нетронутой.
Конд что-то прошептала, но умолкающее металлическое эхо погубленной надежды заглушило ее.
— Что ты сказала? — переспросил капитан.
— Нас не бомбили, — повторила Деметрия.
— Да, верно.
Кое-как поднявшись, Леандр неуклюже спустился до конца рампы. Им почти ничего не осталось — только избавиться от внутреннего отрицания, принять разгром во всей его безнадежности и, возможно, совершить напоследок нечто отдаленно героическое. Наркисс оглядел равнину и сотни космолетов, добравшихся до звездной крепости. Флотилию, которой орки позволили приземлиться.
Капитан поднял голову. На низкой орбите висели громадные корабли, виднелись их габаритные огни. Два крейсера изначально принадлежали чужакам, остальные суда они захватили в ходе абордажа. Леандр осознал, что доблестный рывок «Воинственной пылкости» к цели был всего лишь фарсом. Зеленокожие штурмовали только те звездолеты, которые не сумели бы опуститься на планетоид. Враг пропустил часть флота, позволив людям самим доставить транспорты на луну, и уничтожил корабли, не интересовавшие его.
«Мы подарили им армаду», — подумал Наркисс.
Простиравшиеся до горизонта ряды судов с минимальным экипажем беспомощно ждали захватчиков.
И они явились, пока Леандр стоял у аппарели. По всему периметру равнины у основания железных гор распахнулись огромные двери, выпуская зеленую орду.
Капитан вернулся на рампу и вместе с Конд поднялся в корабль. Заперев люк, они отступили на мостик, собрали там оставшуюся команду и вооружились.
Наркисс понимал, что последняя схватка будет короткой и бессмысленной. Но он умрет, сражаясь, — возможно, хотя бы этого у него не отнимут.
В люк заколотили.
Глава 17
Терра — Императорский Дворец
Никто не кричал и не плакал. Воцарилось всеобщее безмолвие, и жители Терры не сводили глаз с орочьей луны. Они не рассчитывали увидеть воинство ополченцев, хотя в своем коллективном воображении подданные Императора приземлились на планетоиде вместе с армадой.
И все, кто смотрел в небо, узрели гибель крестового похода. Движение гор было видно даже с Терры — звездная крепость словно бы прикрыла глаз, насмешливо подмигнув беззащитной жертве.
Вангорич тогда находился в Церебриуме, один. Прочие Верховные лорды были на заседании. Чиновники не покидали Великий Зал на протяжении всей операции, которая вышла не такой героической, как ожидалось. Война продлилась меньше суток.
Сдвиг на поверхности луны казался незначительным, небольшим в географических масштабах. Но Дракан понимал, что это означает. Прежде ассасин говорил себе, что ему безразлична авантюра Тулл. Вангорич понял, что ошибался, когда невидимые тиски сдавили нечто у него в груди.
Великий магистр вспомнил доклады о станции зеленокожих над Ардамантуа. О ее «лице», о том, как она говорила. До нынешнего дня Дракан не представлял себе масштабов подобной мимики. Он вообразил, каково это — оказаться на планетоиде чужаков, между смыкающимися горными хребтами. Стать созданием настолько незначительным, что жест, едва заметный с Терры, уничтожает тебя.
