Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 181
Китайский трактат, рассказывающий о различных интересных местах, какими может похвастаться провинция Цзянси, упоминает о гроте, расположенном в нескольких милях от Нанькана, областного города на берегах озера Поян. Местные анналы, на которые я ссылаюсь, конечно, склонны рассказывать о чудесах; так вот, там сказано, что в этом гроте есть отверстия, через которые свирепые ветры дули с громким свистом, что некоторое время оказывало самое пагубное влияние не только на разные плоды земли, но и на самих людей, поэтому окрестные жители поставили в гроте идол богини милосердия. Один грот, который я посетил, в течение нескольких лет был обителью ученого затворника. Перед входом стояла каменная глыба в форме стола, вокруг которой были каменные сиденья. На поверхности стола было выгравировано изображение китайского чернильного прибора. Мне сказали, что тихими летними вечерами отшельник имел обыкновение здесь писать. По словам братии, он вел такую святую жизнь, что был взят живым в рай.
В окрестностях Кантона есть некоторые признаки вулканической деятельности. Многие скалы и холмы имеют очень причудливые очертания. Я могу упомянуть холмы у устья Жемчужной реки, которые, как говорят, имеют очертания тигра, поэтому эта часть реки носит название Тигровая. Рядом с деревней Суй-фэнь-чжэнь поблизости от Вампу (Хуанпу) я видел холм, необычайно похожий на лежащего льва; в той же местности мое внимание было привлечено другой возвышенностью, поразительно напоминающей голову и туловище слона. В деревне Цзинь-ча-лин, которая тоже расположена неподалеку от Вампу, я видел холм, который якобы поразительно похож на крысу. Одно время обитатели этой деревни были весьма склонны к воровству и причиняли немало беспокойства магистратам Кантона. Когда геоманты в конце концов решили, что это дурное пристрастие объясняется плохими геомантическими влияниями Лаошу-Шань, или Крысиной горы, на деревню, мандарины по предложению этих гадателей воздвигли обращенную мордой к горе огромную железную кошку! Этой дани благотворным влияниям семейства кошачьих якобы оказалось достаточно, для того чтобы противодействовать дурному влиянию вулканической крысы, которую природа, как бы помня о строчке Parturiunt montes, nascetur ridi cuius mus, породила в шутку. Железная кошка была водружена на свой ответственный пост в четвертый год правления императора Цзяцина, в 1800 году, провинциальным судьей и другими видными чиновниками Гуандуна. Она была отремонтирована на пятнадцатый год правления Даогуана, в 1856 году; этому удивительному стражу интересов правосудия придают настолько большое значение, что иногда чиновники провинции приносят ему жертвы и молятся перед ним. У противоположного въезда в деревню стоит железная статуя китайского чиновника, которая предположительно также оказывает благоприятное геомантическое влияние на жителей Цзинь-ча-лина, у которых столько соблазнов. В правую руку статуи вложен железный же веер, которым она якобы развеивает все вредные и пагубные для души влияния, какие только могут появиться в окрестностях. Эти удивительные предметы, само собой, должны напоминать жителям Цзинь-ча-лина о различии между meum et tuum (моим и твоим).
Рядом с Ляныпаньским перевалом, или Лотосовой пагодой, стоящей на берегах Жемчужной реки, то есть рядом со Второй заставой, расположен ряд скал, ясно свидетельствующих о прежней вулканической активности. Насколько я помню, они называются Ши-чэн, или Каменный город. В Вампу есть скала, которую из-за ее формы называют Каменной рыбой. Сразу перед ней я заметил скалу поменьше сферической формы. Мне сказали, что это Ши чжу, или Каменная жемчужина. Продолжая просвещать меня, проводник рассказал об этих двух скалах легенду, изложенную в анналах провинции Гуандун. Некогда на этом месте на берег выбросило большую рыбу, и в агонии она изрыгнула большую жемчужину. Он так рассказывал эту историю, что явно сам верил в происхождение этой окаменелости. Другое очень любопытное образование – это скала рядом с городом Дэцином, расположенным на берегах западного рукава Жемчужной реки. Эта скала носит название Памятник цветущей скрижали, имеет высоту восемьсот футов и напоминает очертаниями человеческую голову. С востока она кажется неприступной, но западная ее сторона представляет собой неровную и почти отвесную стену, по которой подъем возможен, хотя и сопряжен с большими трудностями. Я попытался взобраться на нее, но, когда начал подъем на высокий склон, у меня так закружилась голова, что дальше продвинуться не смог. Мой товарищ оказался более удачлив: с заметной легкостью и большим проворством он взобрался на вершину, таким образом совершив, по китайским представлениям, настоящий подвиг. По пути из Фэн-нин-чжэня в Жэхэ во Внутренней Монголии я наблюдал очень интересные геологические отложения поблизости от Чан-бо-коу. В Жэхэ мое внимание привлекла скала, образовавшая почти правильный перпендикуляр с поверхностью земли и возвышающаяся на несколько сотен футов. Среди самых своеобразных геологических образований следует упомянуть скалы Большой и Малый Сироты. На самой середине реки Янцзы, на расстоянии двадцати миль от места, где с ней протоком соединяется озеро Поян, стоит крутая известняковая скала в форме сахарной головы, которая называется Малый Сирота. На ее склонах стоит буддийский монастырь, где живут трое или четверо братьев. В озере Поян, на расстоянии семи миль от места соединения с Янцзы, стоит другая известняковая скала значительной высоты. Она называется Большой Сирота. Если смотреть на нее от рыночного города Ма-хуэй-чжэнь, ее очертания напоминают китайский башмак, и поэтому ее иногда называют также Башмаком. На ее вершине находятся развалины буддийского монастыря, рядом с которыми возвышается семиярусная пагода. Стоял сухой сезон, и из-за того, что воды озера отступили, мне пришлось приблизительно полмили пробираться вброд по густой грязи. Когда я бродил среди монастырских руин, из города Цзин-дэ-чжэня явился буддийский монах, чтобы вновь вступить во владение руинами, которые до разрушения их во время мятежа были обширной обителью. Монаху повезло больше, чем мне: он сидел в плоскодонке, которую толкали по грязи три или четыре лодочника. Среди руин уцелела лишь одна комнатка, которую мог занять этот благочестивый языческий отшельник, и она была так по-спартански проста, что в Лакедемоне в дни Ликурга могла бы считаться образцом совершенства. О здешних скалах китайцы рассказывают интересное предание, причем многие безоговорочно верят в его истинность. Рассказанная мне легенда повествовала о следующем. На реке Янцзы во время бури перевернулась лодка, где сидели родители с двумя детьми. Отец с матерью погибли на месте. Но большая лягушка, увидев барахтавшихся в волнах мальчиков, подплыла, чтобы спасти их. Дети уселись ей на спину, и лягушка поспешила к их дому, стоявшему на берегах озера Поян, но младший из сирот, горько печалившийся о безвременной смерти родителей, бросился в реку и утонул. Через некоторое время он превратился в крутой остроконечный пик, названный поэтому Малый Сирота. Добрая лягушка, тщетно пытавшаяся спасти обоих, продолжила свой путь вместе с оставшимся в живых мальчиком. Когда лягушка приплыла в озеро Поян и отплыла еще на семь миль, безутешный старший сирота в приступе отчаяния упал со спины лягушки в озерные глубины и утонул. Через некоторое время он принял вид большого утеса, который поэтому получил название Большой Сирота. Лягушка, отплыв на некоторое расстояние от места последнего несчастья, стала горько оплакивать свои напрасные усилия по спасению сирот и в нестерпимых муках испустила дух. Через некоторое время она тоже показалась из волн окаменевшей и получила название Лягушечьей скалы.
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 181
