белье в порыве страсти!.. — нагрубила Диана. В ее проворных ладонях оказались длинные лоскуты платья. — Шевелись, сила бесплотная!.. — рявкнула она. Княгиня склонилась над грудью мужа, чуть не касаясь его своим бюстом, и стала туго перехватывать ее тканью. Всего за несколько минут у нее получилось забинтовать его почти профессионально.
Самуил стенал и ругался, но особо не противился ей, терпя неизбежную экзекуцию.
— Все. Теперь поднимайся, — велела Диана, вставая.
— Рехнулась?! — Самуил раскрыл на нее слишком живые глаза. — Куда я попрусь с такой раной?!..
— Попрешься как миленький! — огрела она его как палкой. — Я не собираюсь ждать, пока тебя тут сожрут червяки!.. Вставай!
В самом деле в округе, почуяв свежачок тухлого запаха, уже стали собираться различные насекомые.
Руки Дианы впились в локти мужа, воздвигая его с земли.
— Черт! Осторожней!.. — Самуил еле встал на ноги, опираясь всем телом на голое плечо супруги. — И что это такое на тебе?! — крикнул он, глядя на то, что осталось от ее юбки. — Ты проститутка, что ли?!
— Заткнись! — метнула в него искры Диана. Она гнулась под этой тяжестью, с трудом удерживая мужа в вертикальном положении. — Бездна, откормленный баран! — выражено прокряхтела она, растянув губы. — Надо генералов звать!..
— Даже и не смей! Чтобы они нас в таком виде застали?!..
— А мне наплевать, в каком я виде!.. Я — Княгиня! А ты Князь! Это мой ад, и я буду здесь хоть в трусах гулять!.. Я тебя не потащу через всю преисподнюю одна!..
Вокруг туфлей Дианы заструились шестеро мокриц. Самуил вдруг понял, что спорить бесполезно. Он временно смирился и замолк. Диана потянула его за собой, потому что не собиралась отбивать мужа от всех паразитов равнин в ожидании, пока кто-то, может быть, придет им на помощь. Ей проще было запрограммировать многоножек, чтобы они сопроводили генералов прямо к ней, и она так и сделала.
Алан шагом спустился на темные камни равнин и направился к себе.
Долгим был путь по нежилым гладям, затем по пустым улицам. Генерал глядел в темноту, и его лицо не выражало ничего. Не очень скоро ему удалось добраться до своего кабинета.
Алан плотно захлопнул дверь и стянул с себя доспехи. Его рука коснулась бедер. Он и забыл, что меча там нет. Второй генерал снял пустые ножны и бросил их в угол вместе с кольчугой. Гром металла. Затем он подошел к бару и, взяв бутылку, лег с ней на диван.
Алан вытянул ноги, не заботясь, что сапогами испоганит всю обивку. Ему все равно недолго здесь осталось. Он открыл бутылку пальцами и отдался любимому вкусу. Ожидая, пока придет с триумфом Князь и предаст его военному суду.
У него оставалось еще время, чтобы выпить. Дудки, свой любимый коньяк он не оставит ни одной сволочи, которая придет вместо него!.. Интересно, кого Князь назначит?.. Одного из молодчиков Варфа? А что сделают с самим облажавшимся первым генералом?
Алана бы согрела мысль о том, какая пытка уготована побежденному женщиной, но он чувствовал безразличие к нему. Да, Варфоломей теперь ему был по барабану. И тот факт, что самого его скоро отправят в пыточную и будут выкалывать глаза и сдирать кожу, не очень волновал.
Алан глубоко вдохнул. Его даже не очень удивляло, что это не бой выдался, а чертовщина. Варфоломей впервые за всю карьеру потерпел поражение от девчонки, а он сам в тот момент, когда судьба велела доказывать Князю, что он лучший, бросил меч и ушел с поля боя.
Его разум до сих пор до конца не осознавал, что он так поступил. Смешно. Но если уж он пал жертвой Дианы, глупо было добиваться чего-нибудь в этом мире. Отныне он был проигравшим навсегда.
Генерал, не закрывая глаз, видел, как Диана кидается на шею своему любимому Князю, позабыв все печали и унижения, из-за которых она так рыдала дня два назад!.. Казалось, она готова простить ему все на свете, все. Выкинь он ее на помойку, избей, искалечь, она все равно приползет к нему по одному мановению руки, целуя его ботинки. А ненавидеть будет только шлюх, которых ее муж зажимал в углу, да собственную сестру, и еще, пожалуй, Михаила…
Алану думалось, что он не удостоился даже ненависти этой женщины. Для нее он был просто мусор, шваль, от которой можно и нужно отмахнуться. И ничего не значил тот взгляд в тот день в комнате, когда ему показалось…
…Но… он понял, что его предсказание сбылось. «Буду счастлив», — проронил он тогда. И Алан ощущал сквозь безразличие и расплющенную гордость, что груз спал с его плеч и внутри полегчало. Впервые за долгие годы он испытал нечто иное, незнакомое обледеневшей душе.
Счастье работать с тобой, счастье созерцать твое лицо… Счастье… быть просто рядом… Отдавать… когда не можешь получить взамен.
Тихое дыхание вырвалось из ноздрей. Вот, наверное, она была бы рада, если бы он отправил Агнесс на тот свет. Конечно, ведь эта мерзавка покусилась на святое святых Дианы. Вот только Алан не поднял бы на нее руку даже ради Княгини. В конце концов, он еще уважал себя как мужчина, чтобы дрожать над чужими капризами… Пусть даже капризами собственной королевы.
Эти голубые глаза, светлые растрепанные волосы. В каждом движении женственность. Он бы не смог это ни полюбить, ни восхититься. Но рука, приученная бить существ другого пола, которые сами лезли на рожон, внезапно остановилась. Перед тайной творения. Перед законом природы, который он, мужчина, не мог попрать.
Да, сейчас он был мужественен более чем когда либо. Отпустивший женщину. Ушедший, принявший свое решение.
И Алану было бесконечно все равно, что будет дальше. Пусть катится, как катится.
Что он девушка, чтобы держать руку на сердце?.. Сейчас выпьет и потом на равнины ковриком из собственных частей тела. Всегда было интересно, что чувствуешь там, разбитым на молекулы. Необычно, наверное.
Начальник гордыни впал в прострацию, созерцая стены своей комнаты. Он уже не страдал, как ему хотелось по привычке: его страдания растворились в любви, которая, обезоруживая, лилась из груди, затапливая собой все и даря счастье через боль, помимо боли, вопреки ей… Когда он впервые по-настоящему жил и чувствовал.
Часы бесшумно, чтобы не раздражать, шли на стене; как адские мокрицы, ползли стрелки и не быстро, а уже на другом делении, отсчитывая минуты, в которые Князь якобы бьется с райскими силами, а на самом деле щупает, что под платьем у его жены.
Алан прикоснулся губами к горлышку бутылки и вдруг ощутил размякшую липкость в
