Книга Оникромос - Павел Матушек

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185

ведущей на второй уровень Святилища. Там он тоже видит застывших на месте энку. Поэтому поднимается еще выше и на третьем ярусе останавливается под Белой Пирамидой. Разат смотрит на нее, ощущает на себе ее тусклое матовое сияние и понимает, что она вот-вот окончательно погаснет. Он окидывает взглядом пространство вокруг себя и видит, что гигантские энку лежат неподвижно вокруг Белой Пирамиды. Их конечности причудливо скручены, а панцири покрыты толстым слоем жирной пыли, как будто они пролежали в этом состоянии очень долго. Разат подходит к ближайшему энку – Аббату, изумленно смотрит на него и идет дальше, к следующему. Так он осматривает всех Старейших, одного за другим.

Каждый из них – просто пустая оболочка.

* * *

Чем дольше Хемель и Тенан смотрят на тело Басала, тем больше оно перестает быть телом Басала. Под напором их взглядов словно срывается маска и всё начинает меняться. У Басала все еще есть две руки, две ноги и голова, однако теперь его облик лишь отдаленно напоминает человеческое тело. Вернее, напоминал, потому что даже последние сходные черты внезапно улетучиваются, тело покрывается густым сине-фиолетовым искрением и начинает расти. Как бы руки и как бы ноги Басала торчат из большой потрескавшейся глыбы, которая постоянно кажется чем-то иным: огромным червем, свернутым в шар; глянцевым скрюченным щупальцем; шарообразным механизмом, собранным из тысяч микроскопических шестеренок, движущихся со скоростью растущей травы; хрустальной скорлупой, внутри которой переливается густая зернистая темнота; блистательным сознанием медленного света, который лениво отражается в призмах бесчисленных жидких фасет и очерчивает в воздухе невозможную форму многомерной линзы, искривленной чудовищно нелепым образом… Много форм, много сущностей и вещей, скрытых в одной форме, одной сущности и вещи. Или одна форма, одна сущность и одна вещь, скрытая во многих сущностях, формах и вещах, которые внезапно перестают ее прятать в калейдоскопе переменчивых обличий и позволяют в полной мере существовать. Так Басал мгновенно обретает постоянную, стабильную форму. Он становится массивной глыбой темного стекла, которая идеально вписывается в выход из туннеля и закрывает его, словно круглую крышку саркофага. Сине-фиолетовое искрение просачивается под стекловидную оболочку и клубится внутри электрическим пламенем.

В желто-красное свечение Панаплиана вкрадывается более яркий оранжевый оттенок, и огромное тело отрывается от стен камеры. Оно давит на Хемеля и Тенана прозрачным чешуйчатым панцирем, прижимает их к шершавой стене, а потом тащит по ее ледяной зернистости и бросает в холодный свет, что льется с простирающейся далеко под ними равнины. Эта равнина состоит из множества связанных между собой полупрозрачных форм – не органических и не механических, хотя и напоминающих тех легендарных существ, которые, вероятно, обитают на морском дне и о которых все слышали, но никто, или почти никто, не видел, как бы он это ни утверждал.

Тенан и Хемель знают, что это такое, потому что не раз наблюдали нечто подобное с помощью своих таблотесоров и ещё раньше, в туннеле, узнали этот холодный свет. Но еще никогда они не видели его так ясно. Еще никогда они не были так близко. Еще никогда не находились в Пространстве Конструкта и разумом, и телом.

Край пустоты, несомненно,

Увлекательный вид,

Но вам лучше отвернуться.

Замин неловко машет руками и медленно отворачивается. Перус вообще не двигается. Он и не должен. Он направляет свой эктоплазматический вырост назад и уже видит то, что Хемель заметит только через мгновение. Он понятия не имеет, что это такое.

* * *

Разат стоит на краю верхнего яруса Святилища и смотрит на город. Зараукард по-прежнему окружает разрушенную Арцибию туманной стеной, в глубине которой неторопливо мерцают бесформенные глыбы тяжелого золотисто-медного сияния. Каждый энку в поле его зрения предстает неподвижной статуей. Конусообразные гнезда окутала плотная тишина. Глядя на все это и впитывая каждую, даже мельчайшую деталь, Разат пытается найти то, что позволит ему наконец понять, что здесь произошло и какое это имеет отношение к тому, что он сделал в бездне под городом. Но хотя поверхности вещей послушно отражаются в его сознании, это ничем ему не помогает.

Разат задается вопросом, насколько вероятна возможность того, что он убил остальных энку и проведет остаток жизни в одиночестве в этом гнилом городе. Он размышляет о неиспользуемой тренировочной камере, которая работала безупречно, и о том, что пробуждение последнего живого энку-кромраха, как ему казалось, должно было вызвать совершенно другой эффект, как вдруг до него доносится тихий шелест. В этом звуке есть что-то острое, пронзительное – то, что легко проникает под панцирь и неприятно покалывает в глубине тела. Разат никогда не слышал ничего подобного. Он оглядывается, ищет источник этого звука и вскоре замечает, что в темной бездне под городом, видимой в промежутках между гнездами и вдоль края железобетонной направляющей, появляется нежное сине-фиолетовое искрение, быстро набирающее силу.

И это именно то, что Разат ожидал.

Он стоит спиной к Белой Пирамиде, но все равно чувствует, что она погасла. Кинув взгляд через плечо, Разат видит, что она развеивается, как дым. Что-то выпадает из пирамиды. Небольшой бледно-серый объект. Разат осторожно движется к нему.

* * *

Панаплиан, излучая желто-красный свет, медленно вращается вокруг непонятного объекта, напоминающего перевернутую шестиугольную башню, которая выступает из гладкой черноты низкого неба, нависающего над Пространством Конструкта, и обращена вниз, в сторону холодного свечения чуждых немеханизмов, отбивающих световой пульс псевдоживых организмов. Башнеподобный объект, блестящий, как полированный темно-коричневый кристалл, увенчан граненым шаром. В самой нижней его точке, там, где был выход из вертикального туннеля, видна небольшая выпуклость, переливающаяся сине-фиолетовым искрением. Выпуклость, которой совсем недавно еще не было.

– Что это? – спрашивает Тенан.

Халцедоновый Кнехт.

– Такой же, как в порту? – осведомился Хемель, вспоминая обычные кнехты – стальные или бетонные тумбы на пристани, к которым крепятся тросы кораблей, – и пытаясь понять, какое отношение они могут иметь к этой штуковине.

Немного другой.

– Нетрудно заметить, – огрызается Хемель. – Но раз это кнехт, значит, он служит для швартовки судов, да?

В каком-то смысле.

Хемель пытается представить корабль, который мог бы пришвартоваться здесь, но ощущает только холод, пробегающий по позвоночнику. Однако ему все же хочется знать, хотя и не настолько сильно, чтобы спросить прямо. Поэтому Хемель говорит иначе:

– Здесь что-то уже причаливало?

Еще нет.

Хемель и Тенан испытывают иррациональное облегчение, но наслаждаются им недолго, потому что Панаплиан тут же добавляет:

Но это изменится.

– Когда? – спрашивает Тенан срывающимся голосом, выдающим, что он догадывается, каким будет ответ.

Скоро.

Смотрите!

– Куда? – одновременно спрашивают Хемель и Тенан.

На вершину Халцедонового Кнехта.

Туда, где высвобождается

Оргоновый

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185