всё время ему так и не удалось наткнуться даже на поношенный проржавевший клинок. Без средств защиты он чувствовал себя абсолютно уязвимым и беспомощным. С другой стороны, это обостряло в нём нежелание встречаться с местными обитателями и оставаться незамеченным.
Коклоток повернулся к стене одного из коридоров и принюхался. Затем широко открыл рот, из которого вывалился огромный, влажный язвенный язык, что никак не мог помещаться внутри. Карлик смачно облизал стену, потом некоторое время чавкал, пробуя её на вкус. Балдур старался не разговаривать без надобности. Чёрт знает, с кем ему придется встретиться дальше. Человек? Монстр? Зверь или какая другая тварь?
Коклоток посмотрел на человека, жестом показал закрыть ему рот и задержать дыхание. Балдур не стал медлить, ведь через мгновение он услышал голоса. Они доносились и приближались из поворота, что вёл вправо, судя по всему, именно туда им и надо было идти. Не успел Балдур и заметить, как карлик попросту исчез, скрывшись за поворотом. Голоса стали громче.
— Куда летишь? А ну стой! Кто такой?
— Раб чей-то, ошейник видишь?
— Да… и работу в нём чую, кто-то хорошо постарался. Гниль, ты чей?
Наступила пауза. Балдур по-прежнему держал рот закрытым и внимательно прислушивался к окружению.
— Ничтожный раб потерял своего хозяина. Затрясло сильно, и гниль провалилась.
— У тебя цепь с собой? — в голосе одного явно проблеснули нотки возбуждения.
— Да на кой он тебе нужен? За потерю хозяина ему печь грозит. Такого урода даже в жертву не принесешь. Негодная масса, пустая трата. Пошли, если не найдем источник, госпожа нас самих в печь бросит, и то если повезет, а то и вовсе…
— Молчи! Знаю я!
Балдур услышал глухой удар, и болезненный писк Коклотока.
— Не убивайте, молю вас! Ничтожный раб сделает всё что вы пожелаете, новые господа.
Вот и переметнулся паскуда. Теперь стало ясно, как бывшему фокрунцу удалось выжить в таком месте настолько долго. Проклятый карлик был самым простым и обычным приспособленцем. Скорее всего и хозяина никакого не было, и все его рассказы это лишь байки и сказки.
Долго ждать не пришлось, как Коклоток затараторил.
— Я бежал, хозяина искал…
— Я думал мы твои новые хозяева, — с усмешкой в голосе проговорил один.
— Погоди резать, дай спросить. Гниль, отвечай прямо, видел или нет…
— Видел! Мужчина! Человек! Русые волосы, голубые глаза. Носит длинный плащ, в кобуре грохытало, такое, как и у других. Недалеко совсем, тут буквально за поворотом. Разворотил всю комнату. Ничтожный раб покажет, грозные и могучие господа.
Раздалось глухое мычание боли, и вдруг запахло жженой плотью.
— Покажешь, а если обманешь, лишишься сначала второго глаза, а потом и всего остального. Тебе ясно?
— Ясно как свет, что озаряет ваш лик, величественные и могучие господа.
Эффект неожиданности все еще был на стороне Балдура, однако он не был уверен справиться ли сам. Сколько их на самом деле? Шагов и голосов раздавалось на двоих, но в подобном месте и стены живые. Насколько хорошо вооружены? Опытные колдуны или обычные головорезы, и самое главное Коклоток. Паскудный раб собирался привести их именно туда, где несколько секунд назад был Балдур.
Выбора у стервятника не оставалось. Дорога назад вела обратно к тому самому помещению, а значит даже не рассматривалась. Человек пытался запомнить все повороты и ответвления, что прошел, шагая за рабом, а именно больше десятка. Балдур нашел тёмный карман, где его прятала тень, падающая от уродливой каменной фигуры, изображающей незнакомого ему зверя. У него будет всего один шанс, и действовать стоило молниеносно.
Голоса и шаги приближались, и один из них, с издевкой подталкивал Коклотока и ехидно ржал. Наконец они показались, первым шел раб, прикрывая ладонью кровоточащую глазницу. За ним следовали двое мужчин крупного телосложения. У одного за спиной виднелось короткое копье, второй держал шипастую дубину.
Тут Балдур понял, что его шансы свелись практически к нулю. Оба облаченные в тяжелые доспехи поверх кольчуги. Балдур удивился как это ему не удалось расслышать их шагов, ведь подобная броня без малого весила пару пудов.
Повалить? А дальше что? Разбивать кулаки в кровь о сталь? Головы у обоих не прикрыты, однако стервятник сомневался, что они будут спокойно лежать на месте, пока он их вырубает. Опять же, чем вырубать? Опытного воина хоть и можно было ошеломить на мгновение, но понадобилось бы более чем пара ударов в челюсть, чтобы тот потерял сознание. С другой стороны, тело Балдура защищал подранный плащ, да тонкая рубаха.
Надеяться, что тени скроют его, а воины будут слишком заняты издевками над Коклотком, что пройдут мимо и не заметят его? Шанс имелся, особенно с каким рвением один из них, пинал под зад маленького раба, и то и дело подзадоривал своего товарища. Пройдут мимо, а дальше что? Как быстро Коклоток приведет их в пустую комнату? Что они с ним сделают после? Убьют скорее всего, только вот Балдур сомневался, что им это удастся. Маленький паскудыш, хоть и выглядел безобидно, но мог прошмыгнуть в любую щель или угол.
Нет. Ничтожный раб должен умереть. Он слишком много знает, слишком много видел. Он знает, куда держит путь сам Балдур, и что ищет возможно своих друзей. Как быстро он сдаст эту информацию кому-нибудь рангом повыше, на прощение и защиту? Слишком много неподчищенных концов и возможных путей. Стервятник был уверен, что даже если его обнаружат, он сумеет убежать от преследователей. Тяжелая броня хорошо защищала в бою, однако не являлась хорошим помощником для продолжительного преследования. Пускай трубят потом тревогу, главное, что у него будет время добраться до остальных, и возможно вооружиться по пути. Мысль об этом грела его сердце, как миска горячего супа, после долгого и тяжелого дня Бролисовской зимы.
Балдур был уверен, что, выпрыгнув в нужный момент, успеет свернуть шею карлику и раствориться среди бесконечных коридоров. Благо Коклоток, когда еще слушался своего хозяина, набросал словесно путь до заветной точки, вместе с тем, что им придется встретить, и как это лучше обходить.
— Да шевелись, уродец! Я не собираюсь тут куковать, когда гора проснется!
— Мой, господин.
Бей, унижай, наслаждайся своей игрой, мне плевать, главное не останавливайся,
