Если рассыпающиеся синими искрами свечи просто действовали на нервы, то синий свет факелов в коридоре казался потусторонним. Я как бы смотрел вниз, сквозь неподвижную глубокую воду. Я ринулся по коридору, хихикая про себя. Внизу уже шумели, и визг Волзеда перекрывал вопли остальных.
– Синее пламя и Рябой Человек! – верещал он.
Прошло не так много времени, как я думал, а теперь оно замедлилось для меня. Легкий, как ветер, я несся дальше по коридору. Я нашел дверь, которая открывалась, и скользнул внутрь. Я ждал. Им потребовалась целая вечность, чтобы подняться, и еще больше времени, чтобы пройти мимо моей двери. Я позволил им добраться до комнаты короля и, услышав тревожные крики, выскочил из своего убежища и помчался вниз по ступенькам.
Кто-то кричал мне вслед, но никто не пытался меня догнать. Я оказался внизу прежде, чем услышал, как кто-то наконец отдал приказ поймать меня. Я громко засмеялся. Если бы они могли! Замок Баккип был полон окольных путей, особенно для мальчика, который в нем вырос. Я знал, куда я иду, но не шел туда прямо. Как лисица, я пробежал через Большой зал, миновал булыжники прачечных и, испугав повариху, пролетел через ее кухню. И все время, все время бледные пальцы Скилла ощупывали меня, не подозревая, что я приближаюсь. “Мои дорогие, я приближаюсь”.
Гален, родившийся и выросший в Фарроу, всегда ненавидел море. Он боялся его, и поэтому окна его комнат выходили на горы. Я слышал, что когда он умер, одна комната стала своеобразным храмом для его группы. Сирен заняла его спальню, но сохранила гостиную, в которой собирались его ученики. Я никогда не был в его комнатах, но дорогу туда знал. Как стрела, я взлетел по ступеням, промчался по коридору мимо слившейся в объятии парочки и остановился у тяжелой двери, окованной железом. Но крепкая дверь была не заперта как следует и легко распахнулась при моем прикосновении.
Стулья окружали высокий стол, в центре которого горела толстая свеча. “Для фокусирования”, – подумал я. Только два кресла были заняты. Джастин и Сирен сидели бок о бок, сомкнув руки, закрыв глаза и откинув головы в муках Скилла. Уилла не было. Я надеялся найти здесь и его. Одно мгновение я смотрел на их лица. Они блестели от пота, и я был польщен тем, что им приходится тратить столько сил, чтобы пробить мои стены. На их губах были легкие улыбки. Они сопротивлялись экстазу Скилла, пытаясь сосредоточиться на объекте и не впасть в эйфорию от преследования. Я не стал медлить.
– Сюрприз! – сказал я тихо. Я резко оттянул назад голову Сирен и полоснул клинком по ее обнаженному горлу. Один раз она дернулась, и я позволил ей упасть на пол. Крови было довольно много.
Джастин с воплем вскочил на ноги, и я приготовился отразить его атаку. Однако он обманул меня. С криком он кинулся прочь. Я помчался за ним с ножом в руке. Он верещал, как свинья, и бежал невероятно быстро. Никаких лисьих фокусов, он несся прямиком в Большой зал и всю дорогу визжал. Я бежал и смеялся. Невероятно, но это так, я не могу этого отрицать. Предполагал ли он, что Регал поднимет меч, чтобы защитить его? Думал ли он, убийца моего короля, что что-нибудь в мире может помешать мне отомстить?
В Большом зале играли музыканты и танцевали люди, но появление Джастина положило этому конец. Я почти догнал его, когда он врезался в один из накрытых столов. Люди стояли, потрясенные его появлением, когда я бросился на него и повалил. Я успел вонзить нож несколько раз, прежде чем кто-нибудь понял, что следует вмешаться. Когда выросшие в Фарроу стражники Регала кинулись на меня, я швырнул в них его извивающееся тело и вскочил на стол. Я держал нож, с которого капала кровь!
– Нож короля! – сказал я им и показал его людям. – Я отомстил за смерть короля. Вот и все!
– Он сошел с ума! – крикнул кто-то. – Смерть Верити свела его с ума!
– Шрюд! – воскликнул я в ярости. – Король Шрют пал жертвой предательства этой ночью!
Гвардейцы Регала толпой повалили к моему столу. Я не думал, что их так много. Груда еды и осколков упала на пол. Люди кричали. Одни проталкивались вперед, чтобы яснее видеть происходящее. Другие в ужасе отступили. Ходд гордилась бы мною. С ножом короля в руке я сдерживал натиск троих с короткими мечами. Я танцевал, прыгал и крутился. Я был слишком быстр для них, и раны, которые они мне наносили, не причиняли мне боли. Я ранил двоих просто потому, что они не думали, что я осмелюсь подойти достаточно близко.
Кто-то в толпе закричал:
– К оружию! Сюда! Они убивают Фитца Чивэла!
Началась схватка, но я не видел, кто в ней участвует. Я ударил одного из гвардейцев по руке, и он выронил свой клинок.
– Шрюд! – заголосил кто-то, перекрывая шум. – Король Шрюд убит!
Еще больше людей оказалось втянутыми в драку. Рухнул еще один стол, и раздались крики. Потом в комнату ворвались гвардейцы Баккипа. Я услышал голос Керфа, перекрывающий общий шум.
– Разделите их! Остановите это! Не дайте им проливать кровь в залах короля.
Напавших на меня окружили, я поймал сосредоточенный взгляд Блейда, одного из наших гвардейцев. Он закричал:
– Это Фитц Чивэл! Они пытаются убить бастарда!
– Разведите их! Разоружите их! – Керф столкнулся с одним из стражников Регала, и тот упал. Гвардейцы Бакка выбивали клинки у личных стражников Регала, они требовали, чтобы мечи были вложены в ножны. У меня появилась возможность передохнуть, и я увидел, что дрались очень многие, и не только гвардейцы. Кулачный бой разгорелся и среди гостей. Похоже, простая драка перерастала в бунт. Внезапно Блейд отбросил двоих, напавших на меня. Он прыгнул вперед и встал передо мной.
– Блейд! – восторженно приветствовал его я, приняв за союзника. Потом, заметив, что он принял оборонительную позицию, я сказал: – Ты же знаешь, что я не подниму против тебя оружие.
– Я хорошо знаю это, парень, – ответил он мне грустно и бросился вперед, чтобы сжать меня медвежьей хваткой. Я не знаю, кто и чем ударил меня по затылку.
30 ТЕМНИЦЫ
Есть много признаков, которые свидетельствуют о том, что мальчик-псарь применяет Уит и развращает собак, чтобы использовать их в собственных целях. Если мальчик мало общается с товарищами, будьте настороже. Если собаки волнуются, когда мальчика нет, или скулят после того, как он ушел, будьте бдительны. А когда кобель прекращает вынюхивать суку во время гона или сворачивает с кровавого следа и послушно ложится по приказу мальчика, не остается никаких сомнений. Мальчика должно повесить, по возможности над водой, вдали от конюшен, а тело его сжечь. Каждую собаку, которую он дрессировал, нужно утопить, так же как и всех ее щенков. Собака, узнавшая Уит, никогда не будет бояться или уважать никакого другого хозяина и, безусловно, станет злобной и неуправляемой, если ее отнимут у владеющего Уитом. Мальчику, обладающему этой магией, нельзя поручить наказание неуправляемой собаки, и он не сможет пережить, если связанная с ним собака будет продана или использована как приманка для медведя, какой бы старой она ни была. Мальчик, владеющий Уитом, обратит собак против своего хозяина и никогда не будет по-настоящему предан своему господину, а только связанной с ним Уитом собаке.
