Я кивнул. Жрец полупоклоном попрощался со мной и, повернувшись, вышел. Опихон молчал, глядя на меня обеспокоенно и пристально. Он о чем-то думал, видно, решил что-то еще мне сказать, но потом передумал и отправился вслед за Хронтисом.
Музыка стихла. Я откинулся на спинку кушетки и задумался. Что делать дальше? Что я могу сделать? Я оглядел комнату, но не нашел ответа. Над головой по-прежнему медленно клубились тучи, бесформенные, как и мои мысли.
Мог ли я доверять Хронтису? Что-то промелькнуло в его глазах, когда он обещал помочь мне. Поверил он мне или нет? А девушка — юная Цирцея? Совесть мучила меня, когда я думал о ней. Я не был Язоном, ничем не был обязан Цирцее — в маске или без нее. Но…
— Язон, возлюбленный мой, ты слышишь меня?
Слова прозвучали так отчетливо! Они наполнили весь зал. Но я знал, это говорит не она. Это лишь эхо моих мыслей. Я задрожал, обливаясь холодным потом. Я снова стал Язоном.
Очень ясно я видел любимое, знакомое лицо — лик маски, очаровательное и подвижное, словно огонь алтаря Гекаты. Я хорошо знал это лицо. Некогда я любил ее и теперь видел, как беспомощность сковала ее бледные изысканные, словно вылепленные из алебастра черты. Любовь и ненависть смешались во мне… Почему? Почему?
Я не знал. Я был любовником многих женщин, повелителем погибшего «Арго». Мое сердце дрогнуло, когда я вспомнил корабль. «Арго», мой корабль, стремительный и прекрасный!
— Язон, мой возлюбленный, вернись ко мне, — мелодичный далекий голос звал меня, звучал во мне. — Язон, мой возлюбленный, ты не должен вновь предать меня.
Теперь я совершенно отчетливо увидел прекрасное, белое лицо, лицо непревзойденной красоты. Яркие малиновые, чуть продолговатые, подвижные губы шевелились. В глазах тлел зеленый огонь. Зеленые тлеющие искорки мерцали в ее ресницах.
— Язон, ты нарушил клятву, убийца и вор. Моя мать Геката предупреждала меня об этом. Я ненавижу тебя! Но, Язон, взгляни на меня!.. Язон… кто ты? Язон, откуда безумие в твоих глазах?.. Язон, кто этот человек?
— Кто это может быть, кроме Язона из Иолкуса? — я разозлился не на шутку. — Цирцея, очаровательная, прелестная возлюбленная, почему ты отказываешь мне? Какой ответ ты хочешь услышать от меня? Здесь нет никого, кроме Язона, который ищет твоей любви…
— Язон, кто это занял твое место?.. Ты не прежний Язон?!
Я снова разозлился. Меня душил гнев. И эта женщина защищала аргонавтов! Она была женщиной, которую желал Язон. Но она не хотела моих объятий подобно другим женщинам. Она все время задавала мне один и тот же вопрос, который оставался без ответа. Не существовало женщины, живой или мертвой, которую я не мог бы заставить бежать вслед за моим любимым кораблем, моим «Арго», моей прекрасной галерой. Но Цирцея, которая желает меня видеть сегодня, должна научиться не отказывать Язону из Иолкуса!
Безумец? Кто же тот безумец, о котором она спрашивала? Как она узнала о том, что творится со мной? О том, что мои воспоминания смешались с мыслями Язона.
Раздался грохот! Боль сдавила череп.
Да, я — Язон. Я же — Джей Сивард! Оба человека находились во мне одновременно. Погружаясь в воспоминания, я видел все, что случилось с Язоном три тысячи лет назад.
И внезапно, как в зеркале, я увидел свое лицо!
Облака под потолком сгустились. Воспоминания отступили. Язон оставил меня полуопустошенным, нетвердо стоящим на ногах. Но сознание мое прояснилось.
Во мне жил Язон, и он, как и я, был обеспокоен путаницей наших воспоминаний. Как и почему все так получилось?.. Я не знал. Вероятно, я никогда не узнаю, что произошло. Но какая-то связь между нами и в самом деле существовала. Мы, несмотря на разделяющие нас поколения, оказались связаны. Язон не понимал, как он мог оказаться в моем теле. Мои разъяснения о моей далекой эре казались ему полным бредом. Я знал имена Язона, «Арго» и Цирцеи. Но Язон не удивлялся этому.
Язону хорошо была известна Цирцея — женщина с магической властью. Она одинока и волнуется обо мне, о человеке, который некогда обожал ее. И, кроме того, она ненавидела меня и имела для этого все основания. А теперь Язон, сокрытый в моем теле, дал ей, Цирцее, возможность увидеть мельком другого человека, который занял его место.
— Что же все-таки случилось между вами? — донеслись до меня слова Панурга. — Почему Цирцея пошла за тебя на костер? Ведь не из ненависти же она так поступила!
Видимо, волшебница, взглянув сквозь глаза Язона, увидела меня… Нет! Это звучало невероятно: она любила меня! Мог ли существовать другой ответ? Но как мне решить проблему, вставшую передо мной в этом странном мире. Почему Цирцея зовет меня? Ведь она может звать только Язона. И кто же все-таки звал меня: жрица или Маска?
7. Мольба невольницы
Музыка мягко плыла в воздухе. Я с трепетом огляделся. Никогда раньше я не бывал здесь. Мы, я и Язон, оказались во дворце Цирцеи. Нежно обнимая Цирцею, ее безвольное тело, я тщетно пытался заглянуть в ее прикрытые опущенными веками глаза. Я снова очутился в храме Гекаты на Эя; я слышал голос, зовущий меня:
— Язон… Язон, возлюбленный мой!
Но если я прав, то она звала не Язона. Она ждала не древнего героя, а другого человека.
Почувствовав шелест одеяний, я оглянулся. Мне показалось, что в темноте между колоннами кто-то прячется. Блестящее лицо с коричневой кожей, украшенное серебряной цепочкой. Лицо… девочки-невольницы. Я видел живые блестящие глаза. Она легко скользнула между колонн и направилась ко мне по мягкому ковру.
— Я слышала, как ты пообещал предать Цирцею! — заговорила она.
Как она изменилась! В ее голосе уже не было ноток, присущих невольницам. Изящество и чувствительность исчезли с ее лица. Я внимательно присмотрелся к ней. Да, без сомнения, она прекрасна! Чуть вздернутый нос, небольшой рот. Надменное выражение лица. Но это не портило ее. Цирцея — невольница? Невозможно!
У меня не было времени обдумывать происходящее. Девушка шагнула вперед и замерла передо мной. Она качнула рукой и залепила мне пощечину.
Треск удара громом разнесся по тихому залу. Не удержав равновесия, я упал на диван. Потом сел, удивленно глядя на нее и растирая больное место.
«Она — шпионка Цирцеи, — сказал я сам себе. — Она слышала мой разговор с жрецами. Все понятно. Хронтис не ожидал, что слухи обо мне дойдут до прислужников Цирцеи быстрее, чем он выпустит меня из храма Аполлона. Но почему так случилось?»
Моя щека горела, но не столько от пощечины, сколько от злости. Потом мои мысли повернули в другое русло. Я внимательно смотрел на свои ладони.
Действуя механически, я снова коснулся щеки и посмотрел на пятно, появившееся на моих пальцах.
Потом я взглянул на девушку. Она стояла, выпучив глаза, и с ужасом смотрела на меня. Повернув ладонь, которой ударила меня, она внимательно посмотрела на розовую кожу, с которой стерлась темная краска.
