— Я уговорю, — сказала Найк. — Ведь у меня никого больше нет, кроме него. А чем ты занимался до того, как прилетел в Кольца?
— Так, то да се, — уклончиво ответил Данн.
Он наклонился над пультом, считывая показания приборов. Потом посмотрел на обзорный экран и удовлетворенно кивнул.
Шлюпка возвращалась в Кольца. Большинство преследователей к этому времени уже осознали, что Данн сбил их со следа приемом, образно именовавшимся «щелчок хлыста». Но теперь уже поздно было что-то исправлять, и они могли только следовать за теми немногими космоскафами, сканеры которых еще способны были уловить эхо двигателей шлюпки на пределе слышимости. Прямо по курсу светился золотой туман Колец, который издалека выглядел как сплошная твердая стена. Но чем ближе подходила шлюпка, тем меньше золотистое образование напоминало монолит — в нем стали различимы завитки и полосы тумана.
По мере погружения в толщу Кольца звезды постепенно тускнели и исчезали, поглощаемые облаками пыли.
Внезапно случилось небывалое. До сих пор шумы, доносимые сканером, были привычны и объяснимы: жужжащее эхо космоскафов; мягкие звуки, похожие на шепот, и треск статики — звучание самих Колец. И вдруг в этот хор ворвалось нечто совершенно незнакомое. Монотонные звуки «твит-твит-твит», производили довольно жуткое впечатление своей необычностью. Они резали слух и были здесь столь же не к месту, как чириканье пролетающей птицы.
— Что это? — напряженно спросила Найк. — Какой странный звук!
Звук исчез. Данн промолчал, но услужливая память восстановила бормотание старого Смайдерса: «У гуков двигатели гудят иначе, чем у нас. Они делают так: «твит… твит… твит…»
Шлюпка уже достаточно глубоко погрузилась в газопылевой туман, и Данн изменил курс. На полном ускорении он устремился по новому пути. Пять секунд. Десять… Двадцать… Данн выключил двигатели. В иллюминаторе была видна только золотистая туманность Колец. Сканер показывал движение слева по курсу, но определить, что именно движется, не было никакой возможности. Данн рискнул выключить сканер, чтобы его работу не засек проходящий близко объект, чем бы он ни был.
Шлюпка продолжала мчаться вперед, скрытая, насколько это возможно, от посторонних глаз, неслышимая и невидимая. Сейчас обнаружить ее можно было только визуально. Они безмолвно летели сквозь пылевой туман, подобно множеству других объектов — скал, металлических астероидов, осколков лун.
— Мы лежим в дрейфе, — сухо сказал Данн. — Сейчас мы ничем не выдаем своего присутствия, и нас практически невозможно отличить от любой скалы. Наши преследователи в данный момент улавливают сканерами только друг друга. И пока они сообразят, что произошло, пройдет некоторое время, так что мы сможем чуть оторваться от них.
Найк странно посмотрела на него:
— А что это был за жуткий звук?
— Я не знаю, — пожал плечами Данн. — Да и никто не знает. Я не склонен верить сказкам, но, говорят, его уже слышали раньше, и не раз. Смайдерс, например, уверен, что это гуки. К сожалению, нет никаких доказательств существования гуков. В нашем положении я бы предпочел встречу с гуками выяснению отношений с преследователями из человеческого племени.
Зашипел кондиционер, проводя очередной цикл очистки воздуха. Данн выключил и его. Теперь в шлюпке царила абсолютная тишина. Им оставалось только ждать, больше они ничего сделать не могли.
Однако знание того, что в любой момент один из преследователей может по воле случая натолкнуться на шлюпку, не давало ее экипажу расслабиться. Они были беспомощны, как слепцы, не знали, откуда ждать опасности. С одинаковой вероятностью преследователи могли находиться всего лишь в нескольких ярдах от корабля или рыскать в непроницаемом тумане за многие мили отсюда. В любой момент корпус шлюпки мог содрогнуться от шального выстрела базуки, сделанного в ярости кем-нибудь из преследователей, у которого сдали нервы.
Найк теребила прядь волос. Данн заметил, что она всегда так делала, когда нервничала. Девушка судорожно вздохнула.
— Как трудно ждать, — сказала она.
Данн кивнул.
— Чертовски отвратительное чувство, — согласился он. — Они знают, что мы где-то в Кольцах, знают, что дрейфуем. Но не имеют представления о том, в каком направлении мы движемся и с какой скоростью. Они не доверяют друг другу, поэтому каждый охотится в одиночку. Я уже говорил тебе об этом. Каждый старатель в Кольцах стремится разбогатеть прежде, чем его прикончат. Но нам сейчас это на руку — по крайней мере, они не объединятся для совместного прочесывания пространства.
Найк провела языком по губам и задумчиво проговорила:
— Мой брат писал что-то об этом, но совсем в другом ключе. У него это было похоже на приключения…
— Он просто не хотел тебя волновать, — сухо ответил Данн. — Поэтому и хвалил меня. Но добродетельный человек долго не протянет в Кольцах. Конечно, если бы старатели были благородными, бескорыстно помогали друг другу, это было бы прекрасно. Но запусти в компанию хороших людей одного подонка без принципов и морали, и всем остальным придется стать головорезами. Просто для самозащиты. Вот так оно и получается.
Шлюпка продолжала дрейф. Час проходил за часом, и ничего не происходило.
— Может быть, нам стоит включить детектор? — робко предложила Найк. — Может, кто-то сейчас…
— Нет, — резко прервал ее Данн. — Они того и ждут, что у тебя сдадут нервы. Меня они знают, но надеются, что не выдержишь ты, и я включу сканеры для твоего успокоения.
После этого Найк опустила голову и надолго замолчала. Девушка стойко держалась, но когда с того момента, как Данн полностью прервал связь с окружающим миром, прошло двадцать часов, она не выдержала.
— Я думаю, не будет вреда, если мы посмотрим, что делается вокруг нас.
— Пассивный экран дает слабый импульс, — пробормотал себе под нос Данн. — Не уверен насчет вреда, — сказал он громко. — Но пользы не будет точно. Впрочем…
Он нажал несколько кнопок на пульте.
— Иди в кабину и наслаждайся видом сколько хочешь, а мне этот пейзаж уже изрядно надоел.
Найк направилась в кабину. Усевшись перед экраном, она начала переключать обзор с переднего на правый борт, затем наверх, затем… Они прошлась по всем шести кнопкам. Снаружи была только светящаяся, непроницаемая для взгляда дымка Колец.
Она вернулась в каюту подавленной.
— Налюбовалась? — ехидно поинтересовался старатель.
— Это… это ужасно…
— Постепенно ко всему привыкаешь. Между прочим, ты сама уже воспринимаешь как должное некоторые вещи, о которых раньше не имела представления. Ко многому можно приспособиться. Даже к постоянному страху.
Найк непонимающе уставилась на Данна.
— Ты способен испугаться?
— Ну, скажем, так — не испугаться, а испытать некоторое психологическое неудобство, что, впрочем, одно и то же. Тот, кто ничего не боится, погибает в Кольцах в первый же месяц.
