в одной постели просто так – тоже хорошая боль, - Ромка мягко провел ладонью по ее волосам: - Когда даешь любимому человеку то, что ему нужно в первую очередь: защищенность, внимание, уверенность в себе. Даже самому интересно – надо же, на что я способен, оказывается! И хочется еще чего-нибудь такого попробовать. Непримитивного.
Женька сладко вздохнула и потянулась к Ромкиным губам, но он отстранился:
- То, что сейчас – плохая боль! Некрасивая, недостойная, бесперспективная. Жрет заживо изнутри, превращая в не пойми кого. Самому от себя тошно. Извини, Женек…
Ромка выпустил ее и отступил на шаг:
- Честно думал, что справлюсь с этим. Даже из тайги к тебе примчался! Но не выйдет. Если и останусь – нормальной жизни у нас не будет.
- Почему?! – окончательно запуталась Женька. Тело ныло, в голове шумело, подзабытый когнитивный диссонанс выполз из берлоги и ехидно хихикал на ухо. Или на два уха сразу?
- Потому что эгоист, шовинист, домостроевец… Не могу простить. Никак.
- Что не можешь простить?!!
Ромка прищурил глаза и криво усмехнулся:
- Ты же знаешь что, Женек! Хочешь, чтобы сказал это вслух, открытым текстом?! Оно ведь тоже больно, еще и как. И противно. Ладно, получай, не жалко! То, что ты с ним спала! Или трахалась!! Или… Измену не могу простить, короче.
Женька обалдела настолько, что попятилась назад и плюхнулась на мягкий пуфик. На столе рядом лежала огромная рыбина и таращилась на нее безумными неживыми глазами.
Женька посмотрела на Ромку – его взгляд был таким же. Точь-в-точь.
- Илларионов, ты дурак? – устало выдохнула она. – Совсем в своей тайге чокнулся?! Я тебе не изменяла.
- А вот этого не надо! – язвительно огрызнулся он. – Сам видел, и слышал, и…
- Я тоже и видела, и слышала! – перебила его Женька. – И плакала, и страдала, и злилась. Но верю тому, что ты сказал. Тебе верю, понимаешь? А ты мне веришь, Ром?
Ромка замер. Потом шагнул вперед, опустился рядом на корточки и уткнулся лбом в ее колени:
- Тебе - да! Если, глядя мне в глаза, скажешь, что ничего не было – поверю. Пусть даже весь мир будет утверждать обратное! Скажи, Женечек, пожалуйста…
- Смотри!
Ромка поднял голову и встретился взглядом. В медовых глазищах было столько всего – невозможного, необъяснимого, но нужного, как воздух.
- Я тебе не изменяла, - твердо повторила Женька. – Предложения были разные – и достойные, и совсем наоборот. Но у меня ничего ни с кем не было. Веришь?
- Да! – он сел на пол и начал с упоением целовать ее коленки. – Ты не врешь. Таежник, блин, восприятие прокачано… Женечек, но я же зануда! Буду задавать тупые вопросы!!
- Задавай! – с явным облегчением улыбнулась она, привычно запуская пальцы в Ромкины волосы – колючие, короткие, родные.
- Что ты… как… где… - пытался сформулировать Ромка, не отрываясь от коленок. И вдруг уставился на левое запястье: - Откуда у тебя эта царапина? Не представляю, что надо делать с ножом, чтобы так вышло!
- Ерунда! – беспечно отозвалась Женька. – Порезала руку, чтобы кровью напугать м*дака, который хотел меня изнасиловать. Не сработай это – пришлось бы убить. Я была готова к этому, понимаешь? Спокойно и с полным осознанием последствий. А ты был бы готов ждать меня из тюрьмы?
Ромка побледнел, как полотно, и кивнул:
- Да. Но тебя бы оправдали. Знаю, что ты можешь, Женек! Еще в Сочи тебе это говорил.
Он взял ее руку и прижался к порезу щекой:
- А вообще – жесть. Я этого так не оставлю! Тебе же было больно, жирафенок мой…
- Зато победила! – Женька гордо тряхнула волосами. – Это хорошая боль, сам говорил.
Глава 69. Новый год к нам мчится, скоро все случится
Ромка вскочил на ноги и потянул Женьку за собой - прижал, убрал со лба волосы:
- Не! То, что справедливо для меня, для тебя не годится! Мой Женечек создан исключительно для радости, нежности, обожания. Например, такого…
Поцелуй был тот самый! Безумный, восторженный, трепетный – до головокружения, до лихорадочного глотка воздуха, до… Женька с упоением обвила Ромкину шею и закрыла глаза, погружаясь в это волшебство полностью.
- Или такого… - он прошелся губами по ее шее и, слегка раздвинув полы халатика, спустился ниже.
- Ой-ой! - рассмеялась Женька и отодвинулась. – Щекотно!! Ромка, ты маньяк! Щекотило!
Ромка обиженно потрогал пальцем собственный подбородок:
- И впрямь, побриться надо. У тебя кожа нежная – поцарапаю еще. И помыться не мешало бы после всех самолетов…
Он подхватил Женьку на руки, оторвал от пола и горячо прошептал на ухо:
- Пойдем в душ, а? Вместе! Моя давняя мечта – еще после зрелищ без хлеба, помнишь? Обещаю много-много вкусняшек!
Женька таяла в Ромкиных руках и летала в облаках, но на последних словах слегка напряглась:
- Ром… ты же устал, ночь без сна. Может, сначала поспишь хотя бы часик? Пока доставку привезут.
- Ох, сейчас покажу кому-то, как я устал! – Ромка со смехом дунул ей в нос. – Просто сладкое только для тебя и исключительно при хорошем поведении! Но раз мой Женечек – хорошая девочка, нужно немедленно выдать ей сладкий подарок. И не один… Новый год все-таки!
Женька томно опустила ресницы… и вдруг вспомнила:
- Ромка, погоди!! Мы не договорили! Кое-кто обещал вопросы, и мне тоже интересно, почему ты решил, что…
- Почему-почему… по кочану! – его горячие ладони скользнули вниз по халатику. – Женечек, мы главное выяснили! А детали можно и позже обсудить. Во всем разберемся, обещаю! И всех побьем – я разных уродов, ты меня, когда узнаешь, какой твой Ромка балбес. Но что поделать – сама такого выбрала! Теперь не избавишься.
- Хорошо, сейчас принесу полотенца! – Женька со смехом вывернулась от него и направилась в коридор к шкафу: - Ну, Ромка, у тебя и перепады настроения - круче, чем на американских горках! То пешком в тайгу, то не избавишься…
Она вытащила два больших банных – себе и ему, сунула под мышку:
- То буду докапываться до мелочей, то оно тебе уже неинтересно.
- Просто мой мозг еще не закостенел в догматах! – гордо отозвался Ромка с кухни. – И способен быстро перестраивать причинно-следственные связи. Если центральная
