Аквитор поравнялась с Корло.
– Давно хотела поинтересоваться вашей ворожбой. Никогда не слышала, чтобы магия подавляла волю.
– Ничего удивительного, – пробурчал маг. – В таком захолустье, как ваше, даже чародействуют нетворчески. Никакой утонченности, заботы о культивации силы. В вашем краю почти все двери на запоре. Сомневаюсь, что за последние десять тысяч лет в здешнем подходе к магии хоть что-то поменялось к лучшему.
– Что ж, спасибо за лестный отзыв. Не объяснишь неучу вроде меня, в чем тут дело?
Корло тяжело вздохнул.
– С чего начать?
– Чем вы действуете на человеческий ум?
– Моккрой. Так называется мой Путь.
– Я-а-сненько. А что такое Путь?
– Ну-у… Уже на этот вопрос трудно ответить. Путь – это магическая тропа. Силы, правящие всеми видами бытия, аспектны. Что означает…
– Аспектны? Как в Обителях?
– Обители, – маг покачал головой, – это когда люди сидят в повозке с квадратными колесами и нахваливают, как им удобно ехать. Такова суть Обителей. Они создавались в мире, которого давным-давно нет, где хозяйничали грубые, буйные, неразборчивые силы. Путь, если угодно, – колесо, только круглое, а не квадратное.
– Все равно непонятно, Корло.
Тот почесал бороду.
– Проклятые блохи!.. Ну хорошо. Итак, тропы аспектной магии… Одни силы родственны, другие – нет. Неродственные силы отталкивают, родственные – притягивают. Представь себе реку – вся вода течет в одну сторону. Есть там, конечно, всякие водовороты, омуты и прочее, но основная масса воды неизбежно сходит вниз. О водоворотах я потом расскажу. Путь – та же река, только невидимая. Само течение неосязаемо, мы замечаем только его эффект. Взять, к примеру, толпу на площади – разум одного сливается с разумом других в единое целое. Бунты, публичные казни, даже войны – все это лишь внешние проявления Моккры. Но маг, открывший для себя Путь Моккры, способен проникнуть в речные воды глубоко-глубоко – до самого дна. Такой маг может запросто прыгнуть в реку и плыть себе по течению. Нашел водоворот – вышел на берег, но уже в другом месте.
– Значит, путь – физическое явление?
– Если маг решил его использовать таким способом, то да. Однако Моккра – не совсем удачный пример. Сами по себе водовороты обычно никуда не ведут. Они суть колдовство разума, а разум намного более ограничен, чем нам кажется. Взять хотя бы Меанас, еще один Путь. Он аспектен теням и иллюзиям, это – детище Тира, Путь Света. Отдельный, но в то же время родственный. Тот, кто вошел в Меанас, способен проникать сквозь тень. Невидимкой, со скоростью мысли… или близко к тому. А что до иллюзий, Меанас сродни моему Пути, ведь Моккра позволяет манипулировать разумом или, по крайней мере, восприятием через искусное изменение форм света, тени и тьмы.
– Тисте эдур тоже используют Меанас?
– Гм… Не совсем. Доступ в их Путь, Куральд Эмурланн, заказан обычным смертным. Это – Тень, но она больше похожа на Обитель, чем на Путь. Кроме того, Куральд Эмурланн разбит на мелкие фрагменты. Тисте эдур подобрали один из осколков – не более того.
– Ладно. Моккра, Меанас, Тир… Есть еще?
– Много, подружка, очень много. Рашан, Руз, Тэннес, Худ…
– Худ? Кажется, о нем помятуют, когда налагают проклятие?
– О да. Это – Путь Смерти. Имя самого бога. Тут что еще важно? Пути могут включать в себя целые царства, даже миры. Переступи черту – и очутишься в мире, где в небе десять лун и невиданные созвездия. Кое-где есть даже по два солнца. Или в краю, кишащем душами мертвых. Кстати, если войти во врата царства Худа, выйти обратно уже не получится. Вернее, возвращаться просто опасно. Каждый маг подыскивает себе Путь сообразно своей природе или врожденным наклонностям. С прилежанием и дисциплиной Путь можно одолеть, а его силы подчинить своей воле. Некоторым это дано от рождения. Таким людям приходится затрачивать меньше усилий.
– Выходит, достаточно зайти в Моккру, и ты сразу же можешь влиять на мысли?
– Вроде того. Я подыгрываю естественным человеческим страхам. Достаточно замутить воду или напустить в нее теней-страшилок. Организм жертвы сам доводит дело до конца.
– Организм? Как это?
– К примеру, ведешь ты двух коров на бойню. Одну забиваешь быстро, так что та не успевает понять, что к чему. Вторую же тащищь по тропе дальше, вокруг – трупный смрад, крики умирающих животных. Какой бы глупой ни была корова, она все же поймет, что с ней сейчас сделают. А поняв, исполнится ужасом. В этот момент ее убивают. Отрежь мяса от той и от другой и попробуй на вкус. Будет ли он одинаковый, как думаешь?
– Понятия не имею.
– Не будет. В кровь напуганной коровы проникнут горькие флюиды. Вот что делает страх. Горькие, вредные флюиды… Такое мясо лучше не есть. Я о чем… разум, проглотив наживку, реагирует на бесплотные страхи и наветы, кровь портится, из-за этой порчи страх только усиливается, и ум превращает пустую выдумку в уверенность.
– Как если бы вторая корова просто воображала, что ее ведут на бойню, а на самом деле шла по пастбищу?
– Точно.
Сэрен некоторое время изучала спину угрюмого гвардейца Стальные Прутья, качавшуюся впереди.
– А теперь, подружка, – нарушил молчание Корло, – расскажи, с какой стати ты затеяла эти расспросы.
Аквитор ответила не сразу.
– Корло, ты и с памятью что-нибудь в состоянии сделать? Умеешь погасить воспоминания?
Стальные Прутья впереди полуобернулся в седле и смерил Сэрен взглядом.
– Ты уверена, что тебе это надо? – тихо спросил Корло.
– Умеешь или нет?
– Я могу сделать так, что ты перестанешь их замечать и придавать им значение, но тебя будет постоянно тревожить странная пустота внутри. Как будто ты что-то потеряла и силишься, но не можешь вспомнить. Отсюда и до помрачения рассудка недалеко. Кроме того, тело все равно помнит. Ты будешь невольно реагировать на запах, вид, вкус, не понимая причины. Пребывать в нескончаемой тревоге. Твой характер переменится.
– Тебе уже приходилось это делать?
Маг кивнул и, помедлив, добавил:
– Есть еще один выход.
– Какой?
– Боль доставляют не сами воспоминания, а то, как ты к ним относишься. Ты нынешняя воюешь с собой из прошлого. Не знаю, как лучше объяснить…
– И так понятно.
– Я могу помочь изменить твое отношение…
– То есть?
– Остановить войну.
– И что я тогда почувствую?
– Ты сумеешь выплакать свое горе. Все до капельки. – Маг перехватил взгляд девушки. – Когда наплачешься – полегчает. Надо все выпустить из себя за один раз, но только один – обещаю не затягивать. Слезы ведь тоже дело рискованное. Могут ранить, как и само насилие. Поэтому я не позволю тебе попасть в ловушку бесконечных повторов. Человек привыкает к облегчению, как к наркотику. Оно превращается в разрушительную идею фикс. Если зациклиться на упражнениях в скорби, они потеряют смысл, станут рутиной, подделкой, самообманом, поблажкой слабости. Это до добра не доведет.
