— Они прекрасны! — вставила Мэл. — Никогда не думала, что у меня будет настоящее столовое серебро. Но гораздо приятнее было то, что он передал мне письмо от тети Лидии. Подумать только, она завещала мне шесть тысяч фунтов!
Мэл поразил не размер наследства, а теплые слова тети Лидии, а также то, что она так заботилась о Бонни и ее ребенке.
— Ты становишься все богаче и богаче, — улыбнулся Ник, глядя на Мэл и убирая волосы с ее лба. С ними уже связались адвокаты Хелен из Лос-Анджелеса. Мэл унаследовала все имущество матери. — Подумать только, вчера я думал, что женюсь на девушке, у которой лишь несколько сотен фунтов на книжке, а оказывается, она богатая наследница!
— Вы, вероятно, были шокированы, мой дорогой, — мягко проговорил Маелз. — Но это приятный шок. Я встречался с Лидией на свадьбе Бонни и Джона. Она была грациозной, красивой женщиной, у которой, как мне показалось, были высокие моральные ценности. Мне приятно убедиться в том, что я был прав. С ее стороны было очень разумно передать наследство Камелии Истону до тех пор, пока Мэл не достигнет сознательного возраста.
— Теперь прошлое меня не беспокоит, — задумчиво произнесла Мэл. — Я была очень рада увидеть Берта Саймондза. Это было прекрасным завершением всей этой истории.
Камелия посмотрела на Конрада, ожидая его вопросов. Его так интересовали семейные интриги. Все время, пока Мэл разговаривала с Бертом, Кон не сводил с них глаз. Но, к ее удивлению, Конрад их даже не слушал. Было такое чувство, что он витает где-то в облаках.
— Что случилось, Кон? — спросила Камелия. — Я думала, тебе будет интересно узнать о том, какие сплетни пошли по Раю.
Он покраснел до самой шеи, глаза быстро замигали за стеклами очков.
— Ну, давай, выкладывай, — сказала Мэл, внезапно заметив, что Конрад был необычайно тихим на протяжении последних двух часов. — Что-то снова случилось в ресторане?
— Нет, там мрачно и тихо, но дела идут хорошо, — неохотно ответил он. — Простите, что мыслями я был так далек отсюда, но, понимаете, у меня в голове крутится что-то другое.
— Ну, расскажи нам! — попросила Мэл.
— Не могу, не сейчас. Я хочу спросить тебя кое о чем, но это покажется тебе слишком наглым с моей стороны.
Мэл засмеялась и выпрямилась.
— Наглым? Мы с тобой старые друзья, ты можешь просить о чем угодно — в пределах разумного, конечно.
— В самом деле, перестань, — подбодрил его Ник. — Как говорил мне отец, когда я был маленьким: не стоит бояться золотой жилы.
Конрад улыбнулся, но он все еще не был до конца уверен.
— Речь пойдет о Хелен. С тех пор как Маелз рассказал всем о тебе, я слышал, что люди хотели бы узнать подробности этой истории. Ты можешь представить, как тяжело мне было не признаться в том, что я знаю подлинную, неотредактированную версию. Я много думал над каждым эпизодом. — Кон замолчал и взволнованно посмотрел на Мэл.
— Продолжай! — подбодрила она его. — Ты же не собираешься спрашивать разрешения на то, чтобы продать эту версию «Ньюз оф зе ворлд»?
Конрад рассердился.
— Боже, Мэл! Ты же знаешь, что я никогда бы так не поступил. Но чем больше я думаю обо всей этой истории, тем более драматичной она мне кажется.
— Ты хочешь написать об этом? — улыбнулась Мэл. — Да? В самом деле?
— Не газетную статью, — покачал головой Конрад и сморщил нос от отвращения. — Я хочу написать биографию Хелен.
Магнус вскрикнул. Сложно было сказать, был ли это возглас одобрения или протеста. Конрад вновь зарделся.
— Я знаю, что это наглость с моей стороны, тем более что так много знаменитых биографов будут просить у вас на это разрешения. Но вы можете довериться мне: я напишу искренне и с чувством.
Маелз выпрямился на стуле и пристально посмотрел Конраду в глаза.
Магнус улыбнулся и сделал глоток своего напитка. Он знал, что у Маелза были все причины на то, чтобы опасаться репортеров. Так же он, наверное, относился и к биографам.
Ник обнял Мэл за талию и прижал ее к себе, как будто ожидая, что она вот-вот взорвется от негодования.
На какой-то момент в комнате воцарилась полная тишина. Все смотрели на Мэл.
— Я не думаю, что кто-то сможет написать лучше, — наконец проговорила она. — Ты видел все ее фильмы. Ты в деталях знаешь о ее жизни в Голливуде. Но я думаю, что окончательное решение должен принять Маелз, а не я. Дедушка, что ты на это скажешь?
Маелз улыбнулся Мэл, как он делал каждый раз, когда она называла его дедушкой.
— Кто-то все равно когда-нибудь об этом напишет, с моего согласия или без, — сказал он, пожав плечами. — Пусть это лучше сделает этот парень, который обожал Хелен и заботился о тебе, Мэл. В любом случае, когда книгу закончат, мою могилу уже будут украшать маргаритки.
— Не говори так, дедушка. Я рассчитываю еще на несколько лет в твоей компании, — возразила Мэл. — К тому же, если Кон возьмется за это, ему, наверное, понадобится твоя помощь — тебе надо будет рассказать ему о Поли. Как ты думаешь, Ник?
— Хелен считала Кона хорошим парнем, — ответил Ник, притягивая Мэл к себе, пока ее голова не коснулась его груди. — Я думаю, она одобрила бы это. Но нам надо учитывать мнение остальных. Полагаю, Кон будет упоминать и о нас с отцом?
— Я не буду писать о Магнусе и Бонни, — торопливо проговорил Конрад, — я могу просто сказать, что ваш отец был другом Джона Нортона.
— Что ты на это скажешь, Магнус? — спросила Мэл.
— Я верю Конраду, — произнес Магнус, сверкнув глазами. — И считаю, что лучше пусть об этом напишет он, а не какой-нибудь репортер, жаждущий сенсации. Но Хелен была твоей матерью, Мэл. Окончательное решение ты должна принять сама.
Мэл задумалась. Она вспомнила, как они с Бонни бежали по Камбер-Сандз, взявшись за руки. Они смеялись и пели, перепрыгивая через маленькие волны. Сегодня утром, прежде чем уехать из церкви, Мэл положила свадебный букет на могилу Хелен и подумала о том, что не было такого места, куда она могла бы положить цветы для Бонни. Но Бонни больше понравилось бы, если бы ее увековечили в книге, а не положили несколько цветов на ее могилу.
Кон умел изображать при помощи слов такие четкие картины, что герои чуть ли не спрыгивали со страниц. Веселые моменты будут смешить, грустные — хватать за душу. С его тонким пониманием человеческой натуры он воссоздаст каждый характер, каждую личность. Будет прекрасно передать эту книгу детям и внукам.
— Да, Кон. Ты можешь начинать, но с одним условием, — сказала Мэл.
— Как скажешь.
— Бонни ты должен описать с такой же нежностью, как и Хелен.
Ник удивился такой просьбе. Он повернулся, чтобы увидеть лицо Мэл. Оно сияло так же, как и сегодня утром в церкви.
— Она любила меня, — объяснила она. — Забудем о лжи. Перед тем как появился Эдвард, Хелен доказала мне это. Я полюбила Хелен в последние минуты ее жизни, но Бонни я любила с самого рождения.
