Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 187
Гирин убедил Симу ехать купаться с итальянцами, а сам остался у Ивернева. Сима поняла, что им надо поговорить наедине, и поехала под опекой Леа и пожилого итальянца, покрой легкого кителя, дубленое лицо и бестрепетный взгляд которого выдавали моряка. Не успела веселая компания покинуть дом, как геолог попросил, чтобы Гирин помог ему сесть. Потрясая исписанными знакомым почерком Андреева листками, он воскликнул окрепшим голосом:
– Подумайте только, что за странное совпадение! Леонид Кириллович нашел в записках отца короткое упоминание о находке им неизвестных серых кристаллов на отвалах очень древнего рудника во время своей Памиро-Афганской экспедиции. Я видел эту запись, но не придал ей никакого значения. Какой глупец!
– Как же так получилось?
– Запись сделана мельком. Ни отец и никто другой не описали нового минерала.
– Вероятно, он не успел до революции, а потом события отвлекли, да и научные труды одно время плохо печатались.
– Все же печатались. И отец мог бы сделать это потом.
– Следовательно, после революции у него уже не было камней. Очевидно, они были как-то утрачены. Минералогия ведь не была специальностью вашего отца?
– О нет. Он обыкновенный геолог, общего направления, с интересом к рудным месторождениям, как у всех поисковиков и съемщиков.
– Возможно, он сомневался в том, что минерал, им найденный, действительно интересен. И, заваленный работой, не проконсультировался у минералогов, – согласился Гирин.
– Правдоподобное предположение. Но вот что еще обнаружил Леонид Кириллович; он приводит запись целиком, и, каюсь, я пропустил ее при просмотре личного архива отца: «Вчера был у Алексея Козьмича на квартире (улица Гоголя, 19), он продал мои камни…» Видите, эти слова профессор Андреев подчеркнул. «Алексей Козьмич» – это, очевидно, ювелир. В той же книжке есть еще фраза: «Поговорить с Д. У. насчет моих серых камней». Однако дело не так безнадежно, как кажется. Мой товарищ, минералог Сугорин, по памяти описал вид камней, украденных до того, как их сумели определить. Подвеска в платиновой оправе, найденная в сейфе разбомбленного дома. Камни – прозрачные, серого оттенка, с множеством мельчайших металлических блесток, рассеянных в массе минерала. Судя по огранке, можно предположить, что природные кристаллы были столбчатые, короткими призмами.
Голос Ивернева задрожал от волнения и слабости. Гирин подошел к нему, чтоб помочь улечься.
– Сейчас, сейчас. Суть вся в том, что это описание в точности повторяет вид серых камней в черной короне, найденной итальянской четой. С ними вы познакомились. Только в короне кристаллы были крупнее!
Гирин, склонившийся было к больному, выпрямился в удивлении.
– Известный вам Вильфрид Дерагази предлагал итальянцу огромную сумму за корону. А потом приехал к нам, чтобы выяснить, где нашел мой отец свои серые камни. И моя… Тата была подослана им для того же – на свободе пересмотреть дневники отца.
– Эх! – только крякнул Гирин.
– Дайте мне папиросу, вон там, в шкафчике!
– Голова закружится.
– Дайте!
Закурив, Ивернев закашлялся, вытер пот рукавом тонкой рубашки и продолжал:
– Отсюда мы делаем важнейший вывод: во-первых, коренное месторождение серых кристаллов было известно только отцу, и, во-вторых, камешки эти обладают важным свойством. Знающие их свойство не жалеют денег, рыщут по всему миру. Я знаю еще вот что, – Ивернев рассказал Гирину историю находки короны и болезнь Леа. – Если вспомнить историю Александра Македонского, вернее, легенду о его уходе из Индии, ее рассказал нам Солтамурад Бехоев…
– Солтамурада я знаю! Извините, что он рассказал?
– В легенде Александр надевает на голову древнюю волшебную корону и забывает, зачем пришел в Индию. То же самое случилось и с Леа! Когда она надела черную корону, у нее произошла частичная потеря памяти. Согласитесь, что совпадение это доказывает, что потонувший флот и есть флот Александра Македонского, полученный от диадохов Неархом. А по легенде Неарх получил и волшебную корону… Достаточно вам? Электронная машина давно бы сказала: да.
– Машине наплевать, в безумии ее не обвинят, скажут – замыкание. Но в вашей схеме нельзя найти ошибки. Бывают разные неожиданные вещи, вроде находок отличных оптических линз в древней Трое. Ограничусь такой гипотезой. Роль кристаллов в квантовой электронике только сейчас понята наукой, и то не до конца. Вы знаете про квантовые генераторы мазеры и лазеры? Кристаллы рубина или других минералов, дающие чудовищные усиления света. Кристаллы, освещающие Луну, достигающие светом далеко за пределы Солнечной системы путем накопления и каскадной отдачи массы электронов. Про биологическое действие лазеров мы пока мало знаем. С другой стороны, нам известны с древности различные биологические воздействия, приписываемые драгоценным камням, в большинстве своем тоже кристаллам. Возможно, что в древних суевериях есть доля здравого смысла и точных наблюдений. Остается допустить, что серые кристаллы под действием солнечного света в определенных условиях испускают лучи, действующие на нервные клетки мозга. А их расположение в короне и ориентировка таковы, что излучение попадает в область задней половины больших полушарий, ведающих памятью.
– Ведь Леа стояла в короне на ослепительном солнце!.. – вспомнил Ивернев. – Но как такое открытие могло быть сделано в столь древние времена?
– Опытным путем, ощупью люди достигали очень многого. Часть этих достижений потом была забыта, утрачена в постоянных войнах, уничтожавших, пока люди были немногочисленны, полностью целые культуры. К числу подобных утрат относятся, видимо, и свойства серого кристалла, случайно открытые кем-то вторично. Хотел бы я знать – кем. Какого рода эти свойства, соображать уже минералогам, кристаллографам, физикам, а не мне, медику.
– Необходимо добыть образец. Иначе только можно гадать, в самом ли кристалле тут дело или в этих серебристых включениях. Включения газов и жидкостей в кристаллах давно изучаются. Один из первых исследователей был Гемфри Дэви. Растворы соленой воды в цинковой обманке – сфалерите или в топазе, включения органического нефтеподобного вещества в флюорите, газы под большим давлением в горном хрустале – все это с современным тончайшим методом анализа становится драгоценным свидетельством условий давления, температуры, состава растворов, которые были в момент образования кристаллов, миллионы и миллиарды лет назад.
– Может быть, дело не во включениях, а в общем составе? – усомнился Гирин.
– Все может быть. Можно пофантазировать и о примеси каких-либо особых, «вымерших» на поверхности земли элементов вроде технеция или франция. Даже допустить, что в состав серого кристалла вошло вещество, вынесенное из таких громадных глубин земной коры, где все привычные нам элементы становятся другими, с совершенно иными свойствами. Подобно тому как простецкий углерод, вынесенный с глубин в сто – сто двадцать километров, приходит к нам в форме крепчайшего из всех веществ – алмаза.
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 187
