Вот так. И где тут Россия? Краснов попросту возвратился к своим идеям 1918 года — получить собственный кусочек территории под отеческим покровительством Германии. Кстати, план «Барбаросса» предусматривал такой вариант.
Предусматривали немцы и возможность попыток самостоятельных телодвижений русских формирований — поэтому все эти части очень плотно опекались СД. Так что первая попытка сделать хоть что-то, что не понравилась бы немцам, стала бы и последней. Краснов не знать об этом не мог. Но тем не менее…
Заметим, что красновские формирования на фронте особо не прославились. В конце 1942 года они были вообще убраны с территории СССР. (Правда, тут сыграла роль организованная П. А. Судоплатовым операция по дискредитации перед немцами казачьего руководства.) Потом казачки Краснова занимались карательными операциями против партизан в Югославии, где прославились разухабистым грабежом.
Но не все придерживались подобных взглядов — тем более что иллюзии по поводу неизбежного восстания против большевиков рассеялись очень быстро. Конечно, Красная Армия в 1941 году терпела страшные поражения. Однако по сравнению с Францией, которая рухнула в шесть недель, это была иная война. Многим ее начало несколько прочистило мозги. Рухнул базовый тезис эмиграции — что большевики держатся на голом насилии, а народ только и мечтает о том, чтобы свергнуть «красную власть». Например, Шульгин до войны придерживался типичных для его среды взглядов:
«Пусть только будет война! Пусть только дадут русскому народу в руки оружие! Он обернет его против ненавистной ему Советской власти. И он свергнет ее!»
Но уже осенью 1941 года для него стало ясно, что «своей родиной эти люди считают Советский Союз, а Советскую власть считают своей властью».
Стоит привести еще один малоизвестный эпизод. В начале 1943 года генерал Власов озаботился следующей проблемой. Он рассчитывал привлечь в РОА эмигрантов, но понимал, что для них он — не авторитет. Нужно было громкое имя. В поисках такового он нанес визит князю Феликсу Юсупову (участнику убийства Распутина). Тот через своего лакея велел передать, что «с предателями Родины разговаривать не о чем». Вроде бы не такой уж большой героизм — но Юсупов был уже пожилым человеком, а гестапо имелось и в Париже…
Некоторые эмигранты пошли дальше и включились в активную борьбу. К примеру, бывший полковник генерального штаба Ф. Е. Махин. В годы Гражданской войны он воевал против красных в составе армии атамана Дутова. Правда, с колчаковской властью у полковника отношения не сложились, и он убыл в эмиграцию, оказавшись в итоге в Югославии.
В апреле 1941 года, то есть еще до начала войны Гитлера с СССР, Махин ушел в горы к партизанам, где, используя свой опыт, немало сделал для организации партизанского движения. Он состоял советником при штабе Иосифа Броз Тито, что забавно — потому что Тито во время Гражданской войны воевал на Восточном фронте на стороне красных. Впоследствии Махин был награжден орденом Ленина и одной из высших наград Югославии, орденом Белого Орла.
Западнее столь ярких имен не было. Но стоит учитывать, что вообще движение Сопротивления в Западной Европе было слабеньким. Точнее, что-то серьезное оно стало из себя представлять лишь в конце 1943 года, когда всё уже было ясно.
Но можно вспомнить княгиню В. А. Оболенскую, которая занималась вербовкой добровольцев для армии де Голля и в конце концов попалась. Арестованная с ней В. Н. Носович (дочь сенатора Российской империи), которой удалось выжить, рассказывала:
«Допрашивали нас пять гестаповцев с двумя переводчиками. Играли они главным образом на нашем эмигрантском прошлом, уговаривали нас отколоться от столь опасного движения, шедшего рука об руку с коммунистами. На это им пришлось выслушать нашу правду. Вики (имеется в виду Оболенская) подробно объяснила им их цели уничтожения России и славянства. "Я — русская, жила всю свою жизнь во Франции, не хочу изменить ни своей родине, ни стране, приютившей меня. Но вам, немцам, этого не понять"».
Оболенская была казнена.
А. Н. Флейшер, выпускник кадетского корпуса, оказавшийся в эмиграции в 17 лет, участвовал в организации побегов советских пленных и переправке их в партизанские отряды. Другой участник Сопротивления, А. В. Коляскин, писал о нем:
«Этот честный и смелый человек помогал своим соотечественникам бежать на волю и снабжал их всем необходимым, включая оружие».
Впоследствии Флейшер вернулся в СССР.
В начале этой главки я упоминал высказывания иерархов РПЦЗ. Но не все священники, оказавшиеся в эмиграции, были такими. Интересна биография экзарха[173]Православной церкви в США митрополита Вениамина. Он являлся убежденным противником Советской власти. Так, в 1921 году он стал одним из организаторов Карловацкого собора. Это было чисто политическое мероприятие.
«На Карловацком соборе было принято решение от лица русской Церкви о восстановлении монархии и призыв к Генуэсской конференции о блокаде большевистской России. Результатом этого стало резкое усиление гонений в Отечественной Церкви, причем всех арестованных в первую очередь спрашивали об их отношении к деяниям Карловацкого собора».
(о. Даниил Сысоев)
Фактически этот собор расколол Православную церковь.
Однако впоследствии Вениамин объявил о своем подчинении Московской патриархии. Когда началась Великая Отечественная война, он обратился к верующим с патриотическим посланием, участвовал в работе комитетов по сбору пожертвований, разъезжал по стране, выступая с речами и проповедями.
И наконец, приведу выдержки из открытого письма Деникина. Бывший командующий РОВС занимал в эмиграции своеобразную позицию. Он, оставаясь непримиримым антикоммунистом, уже со второй половины тридцатых годов стал подчеркивать, что Запад выступает против России, а не против СССР. И уж тем более не поддерживал идею об участии в войне против своей страны.
Очень показательный документ…
«Начальнику Русского Общевоинского Союза генералу А. П. Архангельскому
… Началась война. Вы отдали приказ 1 сентября 1939 г.: "Чины РОВС-а должны исполнить свое обязательство перед страной, в которой они находятся, и зарекомендовать себя с лучшей стороны, как подобает русскому воину".
Что касается принявших иностранное подданство — это дело их совести. Но призывать служить одинаково ревностно всем — и друзьям, и врагам России — это обратить русских воинов-эмигрантов в ландскнехтов.
Советы выступили войной против Финляндии. Вы "в интересах (якобы) русского национального дела" предложили контингенты РОВС-а Маннергейму. Хорошо, что из этого ничего не вышло. Ибо не могло быть "национального дела" в том, что русские люди сражались бы в рядах финляндской армии, когда финская пропаганда каждодневно поносила не только большевиков и СССР, но и Россию вообще, и русский народ. А теперь уже нет сомнений в том, что при заключении перемирия Ваши соратники, соблазнившиеся Вашими призывами, были бы выданы Советам головой, как выдают теперь "власовцев".
