Не было даже намёка на исправление.
А потому бой был остановлен тем, что Гор нанёс тяжёлую рану оппоненту, и Граг рухнул наземь, держа свои кишки, чтобы они не выпали из той раны, которую нанёс ему Дракалес. Багровый воитель встал над поверженным и, с презрением глядя на него сверху вниз, заговорил: «Граг-обр-Кхна, собиравшийся срубить мою голову и повесить как трофей, жаждавший вострубить о своей победе во множестве миров, чтобы перед твоим именем трепетали все народы. Вот: ты не исполнил свою клятву. Но, помимо этого, ты предал святость войны, став зачинщиком нечестивых сражений. И, как будто бы этого мало, ты исказил собственную сущность, чтобы черпать силы из мерзких источников: гнева, алчности, а также безумия. Я, Дракалес, бог войны, ведущий праведные битвы, лишаю тебя почётного поражения. Ты будешь заколот, словно жертвенное приношение, а твой труп достанется полевым зверям» Урункрок дослушал всё это и отвечал, но его слова были чем-то иным, не его словами, не словами орка, а какого-то другого существа, из-за чего даже его голос изменился, стал более глубоким и проницательным: «Ты не бог. Ты лишь подобие бога. Лишь блёклая тень великого, отброшенная им на полотне миров. Вы все падёте перед великим Я́шшем, обладателем силы, перед тем, кто является истинным богом» Дракалес почувствовал, как после этого три нечестивых духа, которые он удерживал в своей власти, начали вырываться из его хватки и устремляться к изваянию Абстаила. Тут же все орки клана Кхна помчались на Дракалеса. Так что бог войны погряз в бесконечном сражении и попытках не дать трём силам слиться воедино в этом истукане. В этот момент шаман подбежал к вождю и с помощью своей магии даровал ему исцеление. А после того, как тот мог уже стоять на ногах, они вместе покинули это измерение, оставив всех этих орков на растерзание Дракалесу. А бог войны, и в самом деле, принялся уничтожать их, потому что, подобно их вождю Грагу, они были наполнены тем же гневом, той же алчностью, тем же безумием. И ничто не могло их исцелить. Нужно было просто уничтожить этих урурнкроков, чтобы остановить распространение заразы.
Содрогнулась земля, и Алас с Ятагом переместили на место сражение остальных воителей Атрака. Взяв на себя простых орков, они предоставили своему полководцу возможность сосредоточиться на Абстаиле, который хотел ожить. Три нечестивых духа рвались к нему, но даже полная вовлечённость бога войны в это дело не помогала ему удержать эти силы от того, чтобы они дали воплощение каменному исполину. Он ничего не мог с ними сделать. Он не мог даже превратить их в праведный гнев, сосредоточенность на цели и командирский взор. Эти три элемента были покорены кому-то другому. И этот кто-то другой забирал их себе. Но забирал не для того, чтобы ожить и воплотиться, а для того, чтобы использовать. Потому что Дракалес ещё боролся с ними, как монумент из камня зашевелился. Его движения были плавными и медленными, но они показывали, что он готовится к сражению. Обе руки потянулись к оружиям, что висели на поясе, а голова уставилась на Победоносца. Наа́ден и Алеба́р, повинуясь ясной воле Победоносца, сделали фуруварат в сторону исполина и принялись скакать по нему, нанося свои удары, пока сам Дракалес направлял все силы для того, чтобы не дать ему получить назад свои гнев, алчность и безумие. Но с каждым мгновением удерживать их было всё сложнее и сложнее. Но он давал ваурду и ратарду время, чтобы они причинили ему как можно больше вреда. То, что он состоял не из обычного камня, было сразу понятно. А теперь воители, которые пытались его сразить, убедились в этом на личном опыте. Любые каменные постройки, которые окажутся на пути удара багряного воинства, тут же превращаются в развалины. А этот уже претерпел множественные нападения, но ни один камешек не откололся от него. Все удары багряных воителей только лишь постепенно и очень медленно крошили его. Они старались разить в разные места, предполагая, что одно из них будет слабым. Но ничего не было. Раскидав орков, рядом с Дракалесом приземлился Моран’даид: «Я вижу, что Абстаил использует магическую силу. Но не из эфира. Внутри него что-то есть. И оно испускает силу, которая питает его. Доберись до его сердца и сможешь уничтожить его» Дослушав до конца речи дракона, Дракалес перестал удерживать гнев, алчность и безумие, так что эти три духа устремились к каменному исполину и вошли в него.
Получив полноту своей власти, Абстаил сделался втрое опаснее. Теперь его движения были ловкими, точными, быстрыми и сильными. Теперь он не выглядел как нерасторопный великан, который, того и гляди, развалился на половине своего движения. Дракалес видел, как оранжевый пламень, фиолетовые молнии, а также зелёный дух метались внутри каменного тела исполина, давая ему жизнь и силу. Каждое движение ноги сопровождалось подземными содроганиями. Каждый взмах руки нёс с собой волну физического разрушения. А его аура напоминала боевой дух Атрака, только побуждала к неправедным действиям. На ратардов и ваурдов она никак не воздействовала. Но вот орки клана Кхна брали из неё силу и сражались сверх того, на что были способны. Но, что было самым необычным, могущество Абстаила продолжало возрастать, как будто бы он брал свою силу ещё откуда-то. А вместе с ним постепенно сильнее становились и все орки, которые сражались вокруг него. Но, конечно же, воинство Победоносца было сильнее, поэтому количество врагов постепенно истаивало. Однако вместе с этим они вредили сами себе, потому что эта сила, которая подхватила их и заставляла сражаться ещё быстрее, разрушала тела этих слабых существ. Их плоть искажалась, становилась мощнее и больше, однако вместе с тем не выдерживала нагрузки, а потому разрушалась. Некоторые орки, которые ещё не успели вкусить битву, но очень жаждали этого, испытывали мучения от того, что не могли дать выход своей силе. Те, кто удерживали в себе этот порыв, чтобы добраться до противника и обрушить на него всю свою мощь, падали и, корчась, в мучениях, погибали. Другие начинали нападать друг на друга, пока один не убивал другого. Таким образом этот самый Яшш, обладатель силы, сумел дозваться до их ярости крови. Эта ярость кипела и бурлила, понуждая обезумевших сражаться. А ещё, подгоняемые нечестивым духом гнева, алчности и безумия, они становились сверхагрессивными и неудержимыми. Ничто, кроме смерти, не могло их остановить. Казалось, все сражались со всеми, участвуя в каком-то безумном празднестве, танцуя какой-то мерзкий танец перед каменным идолом.
Дракалес присоединился к
