Книга Ментор черного паука - Нина Малкина

Пробуждение было великолепным. Довольное сознание едва пробежалось мурашками по телу, задержалось на мгновение в царстве сна и распахнуло веки. Я сладко потянулась на своей кровати, растягивая онемевшие мышцы.

После вчерашнего праздника мы вернулись в комнату уже за полночь, раззадоренные весельем и друг другом. Ежедневную песню Сирены я успешно приглушила кулаком и охотно продолжила наслаждаться законным выходным, провалившись в сладкий утренний сон. Спала я долго, пытаясь отоспаться за все бессонные ночи года сразу, но теперь проснулась и охотно зевнула. Небо за окном, как всегда, было затянуто тучами, но дневной свет слепил даже сквозь плотную кроуницкую завесу, видимо, напоминая о том, что лето близко.

Подниматься я не спешила, лениво размышляя о ближайших планах. Вчера радостная ректор Аддисад в пляшущей суете праздника разрешила мне остаться в академии на лето, но всё же было бы неплохо съездить в Фарелби, проведать свой собственный дом. И подзаработать. Хотя бы на новые сапоги.

Подруг в комнате уже не было, поэтому какое-то время я просто валялась, наблюдая за подсохшими на стекле окна каплями.

Сегодня все студенты разъезжались, и я не представляла, как проведу целых сто дней без язвительных шуток Сирены, тихой заботы Фидерики и тренировок в бестиатриуме с Оуренскими. И без Джера. Особенно без Джера. Наверное, я была единственной студенткой, которую расстраивало начало каникул.

Стрелки часов уже подбирались к обеденному времени, поэтому я решила подняться. Прошлёпала до комнаты гигиены, открыла кран и плеснула в лицо холодной водой. Довольно пофыркала и рассмотрела себя в зеркале.

Волосы за год отросли и сейчас крупными волнами спускались почти до талии. Я забегала пальцами по послушным прядям, переплетая их в две косы и продолжая пялиться в отражение. Губы распухли от постоянных укусов, щёки ввалились и выглядели бледными. Лицо вытянулось и стало совсем… взрослым. Да уж, Юна Горст и вправду изменилась.

Глаз зацепился за яркое пятно среди хмурого интерьера. На раковине из серого камня нахально розовела забытая коробочка, которой обычно пользовалась Сирена. Я осторожно открыла её и принюхалась к содержимому. Пахло сушёными ягодами. Пальцы нырнули в краску, и я похлопала ими по лицу, как делала моя подруга. Искусственный румянец выглядел слишком чудно, но я ободряюще улыбнулась себе. Надеюсь, леди Эстель простит мне это маленькое вмешательство в её личные вещи. Подумалось, что в следующем году нужно будет попросить у серебристой лилии пару уроков красоты. Ради её удовольствия, разумеется, потому что студентка Эстель всегда оживляется в роли педагога.

С формой я решила не экспериментировать и быстро натянула замшевые брюки, застегнула золотистые пуговки жилета. Приладила ремень с Каасом к бедру, не забыв пожелать ему доброго утра. Перекинула через шею верёвку тиаля, который намеревалась носить всегда. Привычно погладила чёрного паука и вышла из комнаты.

— Здравствуйте, Ангелина, — кинула я коридорному свиру академии, утопленному в своей ракушке.

Та глянула сурово, даже зло, словно сон до обеда был страшнейшим преступлением. Но настроение было великолепным, и я дружелюбно улыбнулась в ответ. Каменные головы львов, что держали факельные чаши, выстроились в ряд серого коридора, приветствуя знаменитую студентку Юну Горст. Огонь в них сейчас не горел, и символы академии выглядели одинокими и покинутыми. Я потрепала крайнего царя зверей за каменное ухо, чтобы не расстраивался, и прыгнула на ступень, что вела в гостиную.

— Виттор! — обрадовалась я Оуренскому, обнаружив его прямо на лестнице. — Вы что, уже пообедали?

Я намеревалась отметить последний день вместе с друзьями, хотя бы в столовой, где мы собирались почти всегда. Тем более после вчерашнего праздника было что обсудить. Но Оуренский отшатнулся от меня, прижался к стене, как будто я была призраком, и сбежал, даже не поздоровавшись. Очень странно для этого дерзкого нахала. Я проводила его взглядом, стирая со щёк дурацкие притирки Сирены. Неужели это из-за нездорового румянца?

Нехорошее предчувствие хлестнуло меня по пяткам, и я побежала по ступенькам, как будто за мной гнались сотни икша.

В гостиной было шумно и людно, как бывает в самый разгар занятий. Студенты ошарашенно выпучивали глаза, прикрывали рты ладонями, пялясь на доску объявлений и невежливо тыкая в меня пальцами. Но на этот раз восхищения и вдохновения в их взглядах не ощущалось, и я насторожилась. «Неужели они выяснили, что это я убила Кааса?» — пронеслось в голове. Правду знали только я и Джер. И из нас двоих в этом призналась бы, скорее, я, чем он.

— Сирена! — крикнула я, заметив подругу в толпе девушек с факультета Вейна.

Я хотела подбежать к ней, но она первой направилась прямо ко мне. Выглядела серебристая лилия очень недобро. Устрашающе, гораздо хуже икша. Даже Ракель и Лилия никогда не удостаивались такой неприкрытой ненависти, с которой сейчас смотрела на меня моя лучшая подруга. Вдобавок ко всему повисла выжидательная тишина, и мы стали центром внимания. Что происходит? Может, госпожа лин де Торн рассказала о вчерашнем происшествии? Но ведь я не навредила ей…

— Я трогала твои румяна, — сходу призналась я, стараясь изобразить виноватый взгляд.

Хаотично попыталась вспомнить все проступки перед серебристой лилией, в которых я могла быть замешана, чтобы сразу извиниться за всё на свете. Я прекрасно знала, что в таком состоянии с леди Эстель лучше не спорить, и поэтому была готова взвалить на себя вину за что угодно. Но в голову ничего не приходило — за год мы с подругой ни разу не поругались. Я даже не представляла, что может её так разозлить.