– Огонь просто не хочет гореть, – он испуганно разинул рот, как бы осознав значение своих слов.
– Мы заколдованы, – кротко промолвил шут. Маленькая Розмэри у очага испуганно подтянула колени к подбородку и широко раскрыла глаза. Сон мигом соскочил.
– Почему нету стражи? – сердито вскинулся Волзед. Он подошел к импровизированной двери и выглянул в коридор. – Факелы горят синим светом, все до одного! – выдохнул он. Он отшатнулся и в ужасе огляделся. – Розмэри! Беги и приведи стражу! Они сказали, что скоро придут. Эти мерзавцы поленились даже...
Розмэри замотала головой, отказываясь двинуться с места. Она крепко обхватила свои колени.
– Стражники поленились? Вот это да! Ну и переплет! Будут ли гореть поленья-стражники?
– Прекрати свою болтовню, – огрызнулся Волзед. – Пойди приведи стражников.
– Пойди приведи? Сперва он думает, что я полено, а теперь, что я его маленькая собачка. Пойди и принеси дрова? Палочку, ты хочешь сказать? Где палочка? – и шут начал лаять, как собачка, и забегал по комнате, словно искал палочку.
– Пойди... приведи стражников! – взвыл Волзед. Королева заговорила спокойно:
– Шут. Волзед. Вы утомили нас вашим кривляньем. Волзед, ты пугаешь Розмэри. Сходи за стражниками сам, если ты так уж хочешь, чтобы они здесь были. Что до меня, я просто хочу покоя. Я устала. Скоро мне придется уйти.
– Моя королева! Что-то ужасное должно случиться этой ночью, – настаивал Волзед. Он беспокойно оглядывался. – Я не такой человек, которого могут испугать дурные предзнаменования, но в последнее время их было слишком много, чтобы не обращать на них внимания. Я должен привести стражу, раз уж у шута не хватает на это мужества.
– Он кричит, и рыдает, и требует, чтобы пришли стражники и охраняли его от вражеской поленницы, которая не хочет гореть, а мне не хватает мужества? Мне?
– Шут, пожалуйста, тише, – мольба королевы казалась искренней. – Волзед, сходи-ка не за стражниками, а просто за другими дровами. Наш король не хочет суматохи, ему нужен отдых. Теперь иди. Иди.
Волзед мялся у двери, явно не желая один выходить в коридор. Шут с трудом сдерживал смех.
– Может быть, мне пойти с тобой и подержать тебя за руку, храбрый Волзед?
Это наконец заставило лекаря выбежать из комнаты. Когда шум шагов затих, шут снова посмотрел в направлении моего убежища. Он явно звал меня.
– Моя королева, – сказал я тихо, и быстрый вздох был единственным знаком того, что я испугал ее, незаметно появившись из спальни короля. – Если вы хотели отдохнуть, мы с шутом могли бы отвести короля в постель. Я знаю, что вы устали и собирались пораньше лечь этим вечером.
Розмэри глядела на меня круглыми глазами.
– Может быть, ты прав, – сказала Кетриккен, поднимаясь с удивительной живостью. – Пойдем, Розмэри. Спокойной ночи, мой король.
Она вышла из комнаты, Розмэри кинулась следом. Девочка несколько раз оборачивалась, чтобы посмотреть на нас. Как только занавеска закрылась за ними, я оказался рядом с королем.
– Мой король, пора, – сказал я тихо. – Я постою на страже, пока вы будете уходить. Вы хотите что-нибудь взять с собой?
Он сглотнул, потом сфокусировал взгляд на мне.
– Нет. Здесь нет ничего. Ничего, что я хотел бы взять, и ничего, что-могло бы заставить меня остаться. – Он закрыл глаза и заговорил тише: – Я изменил решение, Фитц. Я думаю, мне лучше остаться здесь и умереть этой ночью в собственной постели.
Шут и я на мгновение потеряли дар речи.
– Ах, нет! – тихо воскликнул шут. А я сказал:
– Мой король, вы просто устали.
– Но все, что меня ждет, это еще большая усталость. – Король, к которому я слегка прикоснулся, когда мы вместе работали Скиллом, выглянул на мгновение из разбитого болью тела. – Мое тело изменяет мне. Мой сын изменяет мне. Он знает, что его брат жив, что корона, которую он надел, не принадлежит ему по праву. Я не представлял, что он... я полагал, в конце концов он одумается... – Слезы наполнили его старческие глаза. Я хотел спасти своего короля от вероломного принца. Мне следовало знать, что невозможно спасти отца от предательства сына. Он протянул мне руку, руку, которая из мускулистой длани бойца превратилась в тощую пожелтевшую клешню. – Я хочу попрощаться с Верити. Я хотел бы, чтобы он узнал от меня, что я ничего этого не поддерживал. Дайте мне хотя бы показать свою веру в сына, который всегда верил в меня, – он указал на пол у своих ног. – Подойди, Фитц. Отведи меня к нему.
Нельзя было не внять этому приказу. Я не медлил. Я подошел и опустился перед ним на колени. Шут стоял за его спиной, слезы прокладывали серые дорожки на черно-белой краске его лица.
– Нет, – прошептал он настойчиво. – Мой король, встаньте, пойдемте в убежище. Там вы сможете все обдумать. Вы не должны решать это сейчас.
Шрюд не обратил на него внимания. Я почувствовал, как рука короля опустилась на мое плечо. Я открыл ему свою силу, горестно удивляясь тому, что это, по крайней мере, я научился делать по собственному желанию. Мы бросились вместе в черную реку Скилла. Мы повернулись в этом течении, и я ждал, чтобы он дал нам направление. Вместо этого он внезапно обнял меня.
Сын моего сына, кровь моей крови, по-своему я любил тебя.
Мой король.
Мой юный убийца. Что я из тебя сделал? Как я исковеркал свою собственную плоть. Ты не знаешь, как ты еще молод. Сын Чивэла, еще не поздно снова выпрямиться: Подними голову. Смотри вперед.
Всю жизнь я пытался стать тем, чем он хотел. Теперь его слова наполнили меня смущением. Я чувствовал, как его силы иссякают.
Верити, прошептал я, чтобы напомнить ему. Я почувствовал, как он ищет, и поддержал его в этих поисках. Я ощутил присутствие Верити, а потом внезапное истощение короля. Я как будто нырнул за тонущим в глубокой воде. Я поймал его сознание и притянул к себе, но это было все равно что схватить тень. Он был мальчиком в моих руках. Он был испуган и сражался, сам не зная с чем.
Потом его не стало.
Как лопнувший пузырь.
Я считал, что ощутил хрупкость жизни, когда держал на руках мертвого ребенка. Теперь я знал это. Здесь, а потом не здесь. Даже задутая свеча оставляет след дыма. Мой король просто исчез.
Но я был не один.
Я думаю, каждый ребенок хоть раз кидался к мертвой птичке, найденной в лесу, только для того, чтобы быть испуганным деловитыми червями. Блохи лучше всего размножаются, а клещи благоденствуют на умирающей собаке. Джастин и Сирен, как пиявки, отрывающиеся от умирающей рыбы, пытались вцепиться в меня. Вот источник их возросшей силы и быстрого дряхления короля. Вот туман, застилавший его сознание и наполнявший его дни усталостью. Гален, их господин, охотился за Верити. Но он упустил свою добычу и встретил собственную смерть. Как долго эти двое были связаны с королем, сколько времени они сосали из него силу Скилла? Я никогда не узнаю. Им было известно все, что он передавал Скиллом через меня Верити. Многое внезапно стало ясным для меня, но было слишком поздно. Они сомкнули свои челюсти, и я не знал, как ускользнуть. Я чувствовал, что они впились в меня. Знал, что они тянут мою силу и что, не имея никакой причины отказаться от этого, они в несколько мгновений убьют меня.
