«Призраки, — подумал Акмед. — Призраки повсюду».
Туннель расширился, и они оказались в мраморном городе. Пламя огненного колодца горело ярко и ровно, отбрасывая длинные тени на пустой Лориториум.
— Похоже, здесь все в порядке, — заметил Акмед, разглядывая огненный фонтан. — Я не ощущаю никаких вибраций.
Они покинули Лориториум и направились по коридору к покоям Спящего Дитя.
Праматерь, как всегда, встретила их у входа.
— Вы пришли, — сказала она, все три ее голоса дрожали. — Ей стало хуже.
Из спальни доносились стоны. Они торопливо прошли в двери, окованные закопченным железом.
Дитя Земли металось на своем ложе, что-то бормоча в страхе. Рапсодия подбежала к нему, шепча ласковые слова, пытаясь успокоить его, но Дитя не отреагировало на ее появление.
Акмед схватил Рапсодию за плечо так, что ей стало больно. Когда она подняла глаза, он развернул ее лицом к Грунтору.
Великан стоял рядом с помостом, его кожа посерела, по широкому лицу ползли струйки пота.
— Что-то приближается, — шептал он. — Что-то… — Простонал он и смолк.
— Грунтор?
Великан дрожал, его руки потянулись к оружию.
— Земля, — прошептал Грунтор. — Она кричит. Зеленая смерть. Нечистая смерть.
И земля вокруг них задрожала, словно отзываясь на слова Грунтора. Куски камня и гранита посыпались с по толка, взвилась в воздух пыль, стало темно.
— Что происходит? Землетрясение? — закричала Рапсодия, обращаясь к Грунтору.
На лице фирболгов застыло мрачное выражение, в руках они держали свои огромные мечи — Сучок и Миротворец. Грунтор едва успел покачать головой.
Послышались щелчки, напоминающие треск сырого дерева в огне. Из пола, потолка и стен появились тысячи крошечных корней, черных и покрытых колючками. Через несколько мгновений они выросли до размеров кинжалов, угрожающе рассекающих воздух. Однако к этому моменту Акмед уже стоял рядом с Рапсодией. Она сдавленно вскрикнула, когда корни принялись шипеть, и руками закрыла голову Спящего Дитя.
А потом мир взорвался.
Сквозь все поверхности вылезали толстые, как стволы дубов, лианы, вспарывая воздух и разрушая стены. Земля под ногами изогнулась, вздыбилась и разошлась в разные стороны, обнажив стену колючей плоти, огромные корни вылезли наружу, окружая их и подбрасывая, словно желуди.
На Троих обрушилась ослепляющая волна смрада, не дающая дышать.
Ф'дор.
Акмед прикрыл голову, когда крупный обломок скалы рухнул на него, больно ободрав плечо и спину. Он ощутил, как стремительно учащается пульс его спутников, барабаня по его коже, словно крупные капли дождя. Рапсодию отбросило в сторону мощным толчком вздыбившейся земли и мечущихся лиан.
— Выбирайся отсюда! — кашляя, крикнул Акмед, надеясь, что Рапсодия услышит его сквозь грохот.
В ответ среди падающих осколков и черного пепла появился гудящий свет. Раздался металлический звон, подобный зову рожка, проникший в самое сердце Акмеда. Он вдруг ощутил трепет. Пульсирующее пламя воспарило в воздух, а потом начался яростный танец клинка, рассекающего лианы. Всполохи света заметались по стенам рушащейся пещеры. Илиаченва'ар сражалась, не уступая ни пяди земли.
Совсем рядом раздался оглушительный рев. Акмед обернулся и увидел, как здоровенное щупальце схватило Грунтора за ногу и потащило великана за собой вниз. Дюжины тонких стеблей мгновенно обвились вокруг его шеи и конечностей и тут же натянулись. Грунтор снова закричал, больше от ярости, чем от боли, но стебли тут же заглушили его крик.
Одно быстрое движение — и в руках Акмеда появились кинжалы, он прыгнул к поверженному великану, нанося стремительные удары по врагу. Затем вытащил один из мечей Грунтора и пустил в дело его длинный клинок. Сначала он постарался освободить кисти сержанта — через мгновение правая рука Грунтора взметнулась вверх, но тут здоровенная лиана отшвырнула Акмеда в сторону и прижала всей своей тяжестью к земле.
Он старался дышать неглубоко, чтобы не так чувствовалась боль от сокрушительного удара по ребрам. На некотором расстоянии он еще слышал звон Звездного Горна и глухие стоны лиан, когда Рапсодия, рассекая их, прижигала концы. Теперь ее пульс замедлился по сравнению с грохочущими ударами сердца Грунтора. Судя по всему, сержант вырвался на свободу и остервенело рубил лиану, захватившую в плен Акмеда. Через мгновение гигантский корень распался на две части. Акмед схватил протянутую руку Грунтора, и великан вытащил его из шевелящихся корней, которые, подобно шипящим змеям, пытались схватить его за ноги.
— Хрекин! — выругался сержант, хватая ртом воздух.
Больше Акмед ничего не успел услышать — земля вновь вздыбилась, и его отбросило ко входу в пещеру, заваленному обломками скальной породы.
Акмед потерял один из кинжалов и даже не заметил, куда он упал; грохот усиливался. Холодная влажная рука ужаса сжала сердце короля фирболгов, когда он осознал, что им не победить чудовищный корень, медленно, но верно уничтожавший пещеру Спящего Дитя. Его ложе было сломано в самом начале атаки. Тело Дитя Земли наверняка оказалось под горой обломков или, еще того хуже, обвито щупальцами змеевидных лиан, которые утащат ее в лапы ф'дора, как пытались утащить Джо. И он ощутил вкус собственной смерти.
Страх и тоска охватили все его существо. Акмед не боялся смерти, но мысль о том, из чьих рук он ее примет, повергала его в трепет. Он успел привыкнуть к свободе, полученной много лет назад в одном из переулков Истона, когда Рапсодия изменила его имя, сорвав невидимый ошейник, обрекавший его на служение ф'дору. И он почти научился дышать, почти поверил, что его жизнь и душа вновь принадлежат ему. А теперь он должен умереть в когтях этого исчадия ада.
И что еще хуже, вместе с ним погибнут его друзья.
Уши Акмеда наполнил скребущий шум ветра, но через мгновение он распался на четыре отдельные монотонно повторяющиеся ноты. Ритуальная песня зазвучала у него в голове, отзываясь в крови дракианина. Он не видел Праматерь, но отчетливо слышал ее голоса, пятая нота ритуала Порабощения пронзила воздух, словно кинжал.
Затем раздалось ритуальное щелканье, несколько мгновений море спутанных корней и лиан пульсировало в ритме ритуала Порабощения, а потом замерло. И Акмед вдруг услышал все остальные звуки — подрагивание колоссальной сети корней и лиан, заполнившей огромную пещеру; звон Звездного Горна, сверкающего где-то во мраке; утробное рычание тысяч змееподобных щупальцев, готовых в любой момент нанести удар; мерцающие удары сердца Рапсодии и подчиненный ритуалу ритм сердца Праматери.
Он не слышал лишь Грунтора.
— Акмед, — голос Рапсодии, доносившийся сквозь клубы дыма, звучал едва слышно.
Акмед начал пробиваться к ней, не обращая внимания на выпады тянущихся к нему со всех сторон щупальцев, следуя за ударами ее сердца.
