нервные центры глотком коньяка с содовой, и минуты на две создалось впечатление, что разговор вот-вот окончательно прервется из-за безвременной кончины последнего в роду Дриверов. Однако длительный и мучительный припадок кашля завершился, оставив его сиятельство в живых и на пути к полному восстановлению сил.
Он с упреком поглядел на Джимми, но Джимми было не до извинений.
— Кто она? — продолжал он настаивать. — Ее имя?
— Могли меня прикончить, — проговорил выздоравливающий.
— Кто она?
— Что? Да мисс Макичерн.
Джимми знал, что ответ будет именно таким. Но это ничуть не смягчило удар.
— Мисс Макичерн… — повторил он.
Лорд Дривер траурно кивнул.
— Вы с ней помолвлены?
Еще один траурный кивок.
— Не верю, — сказал Джимми.
— Я бы и сам не стал верить, — тоскливо сказал его сиятельство, игнорируя некоторую бессердечность своих слов. — Но это факт, как ни крути.
В первый раз после того, как имя было названо, Джимми заметил поразительную странность в настроении своего счастливого соперника.
— Вы словно бы не слишком рады.
— Рад! Нет, не то чтобы я прыгал от восторга.
— Так какого дьявола? О чем вы? В чем дело? Если вы не хотите жениться на мисс Макичерн, зачем вы сделали ей предложение?
Лорд Дривер утомленно закрыл глаза:
— Милый старичок, не надо! Все мой дядя.
— Ваш дядя?
— Да я же все вам объяснил, разве нет? Что он хочет меня женить. Вы все знаете… я же вам рассказал.
Джимми молча уставился на него.
— Не хотите же вы сказать… — медленно начал он.
И умолк. Облечь такое в слова было кощунством.
— Что, старина?
Джимми сглотнул.
— Не хотите же вы сказать, что намерены жениться на мисс Макичерн просто потому, что у нее есть деньги? — спросил он.
Он не впервые слышал о том, как такой-то или такой-то английский пэр вступил в брак по этой самой причине, но впервые подобное известие повергло его в ужас. В определенных обстоятельствах мы становимся как-то более восприимчивыми.
— Да не я, старик, — пробормотал граф, — а мой дядя.
— Ваш дядя! Боже великий! — Джимми от отчаяния стиснул руки. — Вы хотите сказать, что в подобном вопросе позволяете своему дяде решать за вас? Вы хотите сказать, что вы такой… такой бесхребетный червяк…
— Старик, ну все-таки! — обиженно запротестовал его сиятельство.
— Я бы назвал вас жалким криволапым скунсом, да только предпочитаю избегать комплиментов. Не терплю льстить человеку в глаза.
Лорд Дривер, глубоко уязвленный, приподнялся со стула.
— Лучше не вставайте, — мягко предупредил Джимми. — Я за себя не ручаюсь.
Его сиятельство поспешно опустился назад. Он встревожился. Ему еще не доводилось видеть Джимми в подобном настроении. Сначала, не встретив ожидаемого сочувствия, он был всего лишь огорчен и разочарован. Теперь дело приняло более серьезный оборот. Джимми расхаживал по комнате, как оголодавший молодой тигр. Правда, в данный момент их разделял бильярдный стол, но его сиятельство почувствовал, что толстые железные прутья были бы куда предпочтительнее. Он прилепился к своему сиденью с упорством мидии на рифе. Бесспорно, Джимми допустил бы чертовское нарушение этикета, набросившись с кулаками на своего гостеприимного хозяина, но можно ли было рассчитывать, что Джимми озаботят подобные светские тонкости?
— Почему, черт побери, она дала вам согласие, вот чего я не могу понять, — сказал Джимми наполовину себе, остановился и свирепо уставился через стол.
Лорд Дривер почувствовал облегчение. Невежливо, но по крайне мере ему не угрожает физическая расправа.
— Именно это меня и ошарашило, старичок, — сказал он. — Между нами говоря, дьявольски странно. Сегодня днем…
— Что сегодня днем?
— Она меня отбрила как нельзя лучше.
— А вы и днем сделали ей предложение?
— Да, и все было тип-топ. Она мне отказала, как сущий ангел, даже слушать об этом не хотела, чуть было мне в лицо не расхохоталась, и вот вечером, — продолжал он голосом, который от мысли о постигших его ударах судьбы обрел трогательную пискливость, — мой дядя посылает за мной и говорит, что она передумала и ждет меня в малой гостиной. Я иду туда, и она говорит мне в трех словах, что подумала и… И опять вся эта жуть, и на полном серьезе. По-моему, просто подлость так обойтись с человеком. Я таким себя ослом почувствовал, понимаете? Не знал, поцеловать мне ее или что. То есть…
Джимми грозно фыркнул.
— А? — сказал его сиятельство, совсем растерявшись.
— Продолжайте, — процедил Джимми сквозь зубы.
— Я таким жутким дураком себя чувствовал, понимаете? Сказал «ладненько!» или там еще что-то… Провалиться, если помню, что сказал. И дал деру. Чертовски странно все это. Ведь она за меня вовсе не хочет, это я и вполглаза увидел. Я для нее — тьфу, и больше ничего. И сдается мне, старик, — закончил он с мрачной торжественностью, — что ее в это насильно втянули. Думаю, мой дядя ее обработал.
Джимми коротко усмехнулся:
— Дорогой мой, вы, кажется, считаете, что неотразимое влияние вашего дяди универсально. Думается, оно ограничено вами.
— Ну, так или не так, но я другого объяснения не нахожу. А вы что скажете?
— А зачем? Этого вовсе не требуется.
Он плеснул коньяку в бокал и добавил чуть-чуть содовой.
— Крепко пьете, — заметил граф с некоторой завистью.
— Иногда, — сказал Джимми и выпил бокал единым духом.
Глава 18. Способ Лохинвара[25]
Джимми у себя в спальне докуривал последнюю сигарету перед сном, и тут вошел Штырь Муллинс. Джимми заново обдумывал недавние события. Он принадлежал к тем людям, которые особенно сильны, когда начинают проигрывать. Нависающая опасность неизменно взбодряла его и обостряла интеллект. Последняя новость не поколебала его решимости, но навела на мысль, что подход к проблеме нуждается в изменении. Теперь придется поставить все на единый бросок костей. И примером подражания ему должен служить младой Лохинвар, а не Ромео. Он даже думать не хотел, что окажется не способным добиться того, без чего не мог жить. И так же отказывался верить, что Молли испытывает к лорду Дриверу хоть намек на подлинное чувство. Он подозревал руку Макичерна, хотя подозрение это ничуть не содействовало отгадке тайны.
Молли была девушкой с характером, менее всего женской копией лорда Дривера, покорно следующей тому, что ей предписывалось, если речь шла о деле подобной важности. Все это ставило его в тупик.
— Чего тебе, Штырь? — сказал Джимми.
Он вовсе не был доволен, что его отрывают от размышлений. Ему требовалось побыть одному.
Что-то словно бы растревожило Штыря. Он был крайне взволнован.
— Слышь, босс. Ни за что не отгадаете. Знаете энтого, ну, который заявился днем? Ну, из деревни. Его старик Макичерн привел.
— Гейлера? — сказал Джимми. —
