задержания Савченко прошло восемь часов. Последующие сорок он не сомкнул глаз, не положил в рот маковой росинки и даже не прилёг. Мотался по камере маятником из угла в угол. Когда центрифуга в голове раскручивалась до предела, шатаясь и держась за стену, опускался на край нар. Ему казалось, что с ума сходят именно так.
Зампрокурора более не осчастливил Савченко своим обществом. Прислал Максимова выяснить, не надумал ли задержанный исповедаться. Опер, узнав, что следователь прокуратуры явился без адвоката, из камеры не вышел.
В четверг в девять утра в ИВС примчался Бондарь. Он принёс два постановления — об освобождении подозреваемого и об избрании ему меры пресечения в виде подписки о невыезде. Документы были за подписью советника юстиции Хоробрых.
И в тот же день в городской суд поступило ходатайство следствия о временном отстранении Савченко от должности. Судья Базарова, не терпящая волокиты, мимоходом его удовлетворила.
Против субординации не попрёшь, докладывать прокурору области по «тройке» пришлось Кораблёву. Бочкарёв остался крайне недоволен результатом, назвал проведённые мероприятия мышиной вознёй, а весь личный состав межрайонной прокуратуры процессуальными импотентами. Последний эпитет был новинкой в его бранном лексиконе.
Невозможность ответить на «импотента» Кораблёв мысленно компенсировал выводом, что так, видимо, окрестили самого «Терминатора», когда тот отчитывался перед Генпрокуратурой. В надзорном органе, прежде гордившемся своей интеллигентностью, времена уважительного отношения к подчинённым канули в прошлое.
28
22 июня 2004. Вторник Ярославль, 1-й день командировки
Как ни странно, приказ снова катить в командировку в Ярославль, Сутулов воспринял спокойно. Проторенным путём всегда двигаться легче. Тем более что основная задача — задержание преступника — выполнена в прошлую ходку. В этот раз предстояло установить и допросить лиц, которые, по словам Жидких, якобы подтвердят его алиби. Если местные не откажут в помощи, найти в городе людей, паспортные данные которых известны, дело пустяковое.
Допрашивать их будет следователь, отправленный с убойщиками. Не иначе, медведь где-то сдох! Обычно прокурорские не любят покидать тёплые кабинеты. Всю грязную работу за них опера делают.
Опасностей поездка не сулила. Если бы не Фомин, Сутулов и вооружаться бы не стал. Но Фома корчил из себя крутого перца, а крутому положен ствол на постоянном ношении. Ну, и компашка ему нужна подходящая. Зато прыткий замнач ОРЧ-1 пробил в бухгалтерии денежку. С учётом объёма запланированных мероприятий командировочные дали на трое суток.
Колёса были прежние — белая «нива», единственная нормальная машина в Острожском УР. Рома Калёнов попробовал возбухнуть: «Сколько можно отдел дербанить? Пускай теперь управление тачку даёт». Борзов поставил его на место фразой из шести слов, цензурным в которой было одно, и то местоимение.
Водитель Палыч на выходных ездил с ночевой на рыбалку. Несмотря на предосторожности в виде тёплых кальсон, разбудил дремавший простатит. На исходе воскресенья от боли в крестце ветеран взвыл. За ночь пять раз бегал в сортир. Спасался настоем петрушки. Воспаление поутихло, но дискомфорт остался.
На службе признаваться в болячке Палыч не стал. Себе дороже вы-идет. В этот раз с ними ехал распальцованный майор с облуправления. Такой быстро настучит в отдел кадров насчёт профнепригодности. А кадрам за счастье выкинуть хворого на пенсион.
Не то чтобы Палыч не мыслил себя на заслуженном отдыхе или был трудоголиком. Просто он знал, что на те копейки, которые государство ему положит, выжить нереально. Профессия у него в руках одна. А в пятьдесят лет на гражданке устроиться водилой на хорошее место проблематично.
Значит, надо терпеть. Жена дала Палычу в дорогу термосок с целебным настоем. И на крайний случай — упаковку антибиотиков.
Следователя Февралёва в командировку собирала мама. Благодаря её стараниям объёмистый баул не поместился в ногах, пришлось ставить его в багажник.
— Ты прямо, как жених! — удивлялся Фомин, разглядывая нарядного прокурорского важняка.
Кипенно-белая сорочка с чёрным галстуком, разутюженные брюки классического покроя и лаковые узконосые туфли других ассоциаций не вызывали.
Отдавая дань июньскому пеклу, Кирилл аккуратно повесил пиджак на предусмотрительно взятые с собой плечики, а плечики — на крючок в салоне «нивы». Всю неблизкую дорогу до Ярославля «жених» проспал, словно копил силы для предстоящей семейной жизни.
В половине первого без происшествий добрались до областного УВД.
— У главного входа высадить? — спросил Палыч.
Это были его первые слова с самого утра. Непривычная замкнутость водителя не ускользнула от Сутулова.
— Чё, Па-алыч, р-расстроен и-итогами са-аммита в-в Брюсселе?
Удивительно, но и на политическую наживку ветеран не клюнул.
Экономя копейку, Сутулов не стал звонить Глебу по мобильному. Набрал из фойе по внутренней связи. Послушал долгие резонирующие гудки, и всё равно пришлось разоряться на звонок в роуминге. Ярославец не сразу понял, кто его домогается.
— Мужики, извините. Совсем из головы ваш приезд вылетел. У нас запара. В пятницу девка молодая пропала по пути от казино до дома. А сейчас её в Климовских карьерах выловили с удавкой на шее. Резонанс, сами понимает!
— М-может, к-кто-нито дру-угой из о-отдела н-нам по…пособит?
— Не-а, все в поле. Извиняйте, мужики, — судя по обтекаемому обращению, Глеб забыл имя Сутулова.
— Мо-ожет, н-на…нам в-в РУБОП а-а-адреснуться? П-позвони брату!
— Не получится. Его нет в городе.
Обескураженный подполковник нажал «отбой». Фомин разговор слышал и поэтому пару ласковых в адрес принимающей стороны выдал без дополнительных разъяснений.
— Терять время не будем. Давай прикинем, Борисыч, чего сами можем поделать.
Самостоятельно сподручнее было наведаться в стационарные точки. В салон-магазин МТС и в администрацию Фрунзенского района. Оба места по предварительным данным находились в центре города.
— Айда у лоботряса уточним! — Фомин поворотом головы указал в сторону турникета.
Изнывающий от скуки постовой охотно пояснил иногородним оперативникам, как лучше проехать в адреса. Салон сотовой связи действительно оказался поблизости, на улице Кирова, а орган исполнительной власти обосновался подальше, на Московском проспекте.
Заодно Фомин спросил у сержанта, где бы им пообедать.
— Чтоб побюджетней. Здесь, в центре, наверное, цены бешеные? Глупые вопросы задаю? Ну извини. А в вашу столовку ты нас, конечно, не пустишь?
— Дык, пропуска-то у вас нету, — постовой, сняв руки с висевшего на груди автомата, сделал извиняющийся жест.
Подкрепившись сухомяткой, командировочные продолжили движение. В этот приезд улицы Ярославля казались не таким уж и широкими, а движение — вполне умеренным. Архитектура в основном относилась к середине девятнадцатого века и мало чем отличалась от исторической части родного областного центра.
Высадив Сутулова с Февралёвым на углу улицы Кирова, оказавшейся пешеходной, Палыч дальше покатил с Фоминым.
Салон МТС располагался в неимоверно длинном трёхэтажном кирпичном здании. Вход в него был через обувной магазин. Девчушка
