Ознакомительная версия. Доступно 67 страниц из 331
Офицерского полка, и автор статьи, капитан Рейнгардт[233], который тоже переходил мост в то же время, теперь задает вопрос участникам боя: «Каким образом мы видели там корниловца, по приказанию которого он дал ему револьвер, из которого он застрелился, и как он мог оказаться там?» Я этой сцены тогда не видел, равно как и не видел перехода группы капитана Рейнгардта через мост, но на вопрос его ответил подробным описанием, с указанием на то, что через мост тогда прошли следом за бронепоездом корниловцы, которые были с пулеметом, приданным Офицерскому полку. Помимо этого, приехавший ко мне из Америки в 1969 году наш пулеметчик капитан Ткаченко[234] уточнил описанное мной. Оказывается, он не только хорошо знает трагически застрелившегося после перехода моста нашего пулеметчика, но и собирал трупы своих в этом месте после боя. Оба застрелившихся были смертельно ранены, они это сознавали, и застрелившийся на глазах чинов Офицерского полка прямо сказал: «Я не хочу обременять наш санитарный обоз». Мне кажется, что, помимо этого, все же и переход в наступление на нас бронепоезда сильно подействовал на мораль доблестных корниловцев.
Теперь перехожу к описанию действий Корниловского Ударного полка в его целом. Отступление корниловцев сильно подействовало на полковника Неженцева. Однако они не были в этом виноваты. Казалось, что горячие юнкера думали, что это будет «бой под Лежанкой», и шли, не дожидаясь общей атаки, а потому были не только остановлены, но и понесли большие и ненужные потери. Вторая общая атака показала, что значит совокупность действий. Не нужно было торопиться еще и потому, что Офицерский полк далеко не вышел на нашу линию. Обходное движение Партизанского полка в большой степени облегчило наступление. Наш полк ворвался в восточную часть селения и при выходе имел еще раз серьезную стычку с подошедшим по железной дороге резервом красных. Поначалу обе стороны как будто не разобрались в том, кто против них, сближение было только на пользу нам, и красные стали было сдаваться, но наши горе-кавалеристы, по причине своей малочисленности, тоже пересолили здесь своим порывом: стали рубить в количестве каких-нибудь двадцати коней и получили нормальный отпор со стороны такой большой колонны красных, которая частично и от нашего огня ушла. Начало общего наступления было в 14 часов, в 16 часов корниловцы были уже при выходе из станицы на станционный луг, и здесь именно и произошла их стычка с резервом красных. А к 18 часам офицерский батальон Корниловского Ударного полка стоял в полутора верстах за станицей, около железной дороги, где через час отбил новую атаку красных вместе с их бронепоездом. Здесь на переезде на ночь от офицерского батальона были оставлены заставы.
На поверке многих недосчитались: был убит командир 4-й роты капитан Пиотровский, потери полка доходили до 150 человек убитыми и ранеными. Не радовали нас и снаряды, захваченные на станции. В своих воспоминаниях о 1-м Кубанском походе генерал Богаевский неточно указывает число наших потерь: 30 убитыми и около 100 ранеными. Помимо корниловцев, много потеряли и юнкера. Я, как очевидец боя в интервале между корниловцами и Офицерским полком, не могу согласиться с мнением генерала Богаевского, что участь боя решил Офицерский полк захватом моста и станции. Не буду возвращаться к деталям боя в этом месте, но уверен в том, что мои глаза видели: участь моста и станции была решена действиями Корниловского Ударного полка и Офицерского, которые разбили красных на своих участках, а середина между ними, вместе с железнодорожным мостом и станцией, сама провалилась, как печеное яблоко, хотя и с героическими и драматическими жертвами двух групп по 10–12 человек каждая в центре, при атаке моста. На станцию наша маленькая группа вышла без единого выстрела, когда Офицерский полк только выбивал красных из леса, что гораздо левее по фронту.
В итоге боя красные поздно вечером окончательно отступили к станции Платнировка. В Кореновке мы впервые точно узнали о падении Екатеринодара и о том, что Кубанская армия отошла на аулы. Для Добровольческой армии это было большим ударом: исчезла ясная и определенная цель, к которой мы так упорно стремились, пропала надежда на отдых и сильную поддержку верных кубанских казаков. И перед нами после 300-верстного перехода снова, как в первый день, встал вопрос: куда же идти? За предложение идти прямо на Екатеринодар, разбить противника и этим резко изменить настроение Кубани в нашу пользу стояли генерал Деникин и генерал Романовский. За предложение перейти Кубань и в горах, горных станицах и черкесских аулах дать отдых измученной армии были генерал Корнилов и все старшие генералы.
Станица Кореновская, как и большинство кубанских станиц, была обширная, с чистыми домиками, старой церковью, и даже памятником участникам русско-турецкой войны, и имела вид уездного города. Однако немощеные улицы представляли собой в это время года настоящее болото. Значительную часть населения станицы составляли иногородние, и этим отчасти объясняется такое упорство обороны Кореновской.
5 марта Добровольческая армия отдыхала, пополняла свои артиллерийские припасы, увеличила число пулеметов. Направление дальнейшего движения армии держалось в секрете. Здесь, как и всюду, генерал Корнилов убеждал казаков, пока не поздно, помочь нам и этим спасти свои дома и казачьи вольности, дарованные им еще Императорами Российскими. Добровольцы были, но они не могли возместить число наших потерь.
С наступлением темноты армия стала вытягиваться из станицы и переходить через железную дорогу в направлении на Усть-Лабу. В заставе на линии железной дороги на Платнировку была оставлена 3-я офицерская рота Корниловского Ударного полка.
6 марта, еще до рассвета, почти вся армия перешла через полотно железной дороги. 3-я офицерская рота снялась с охранения в назначенное ей приказом время, когда разъезды красных маячили повсюду. Роте пришлось рассыпаться и догонять Партизанский полк, шедший в арьергарде, довольно быстрым шагом. Надо полагать, что противник узнал о нашем движении на юг, появились его пехотные цепи, и арьергарду пришлось остановиться, чтобы пропустить нашу 3-ю роту на присоединение к своему полку, прикрыв ее от противника. С середины пути к Усть-Лабинской Корниловский Ударный полк шел в авангарде. Ему была дана задача взять станицу, захватить с налета переправу с мостом через Кубань и оборонять ее до перехода всей армии. Станица Усть-Лабинская прославлена бесчисленными боевыми подвигами русских войск и горцев в полувековой героической борьбе за Кавказ. Река Лаба и ее впадение в реку Кубань в станице Усть-Лабинской послужили для нас местом нового тяжкого испытания, которое Добровольческая армия выдержала с честью, выйдя после горячего боя на четыре фронта почти невредимой из смертельной
Ознакомительная версия. Доступно 67 страниц из 331
