Им предоставлено лишь временное пользование индейцами на началах ограниченного дарственного акта, причем король-сюзерен волен устанавливать условия подобных держаний. Солурсано, сам потомок конкистадоров и крупный перуанский землевладелец, указывает, что, пытаясь поставить завоевателей и поселенцев в зависимое положение, короли вовсе не стремились к защите интересов индейцев; они желали лишь ограничить влияние и мощь социальной группы, которая выдвинулась на первый план в завоевательных войнах.
Казуистическое рукоделие коронных юристов и наемных богословов постоянно расползалось по швам, потому что в период испанского владычества в Америке сперва конкистадоры и первые поселенцы, а затем их потомки и массы новых искателей легкой наживы были могучей и вполне реальной силой. Коронные администраторы недаром руководствовались при проведении в жизнь королевских декретов положением «Obedezco, рего no cumplo» – «подчиняюсь, но не выполняю».
Но подлинные цели короны, поскольку они касались индейского населения, абсолютно ничем не отличались от целей, которые ставили перед собой конкистадоры. Рабство и крепостная зависимость и различные промежуточные формы эксплуатации индейцев – такова была доля «свободных вассалов» короны и тогда, когда они отбывали барщину на казенных землях и рудниках, и в том случае, когда их использовали на своих плантациях и предприятиях испанские поселенцы.
Об этом свидетельствуют и сами законодательные акты, и исторические документы, запечатлевшие разбойничьи приемы колонизации новооткрытых земель.
Положение индейцев после указов 1503 г. еще более ухудшилось. Овандо стал направо и налево раздавать энкомьенды, а «энкомендеро» и коронные чиновники загнали тысячи индейцев в рудники.
В 1504 г. индейцы центральных областей острова, доведенные до последней крайности, восстали. Овандо отправился в многомесячную карательную экспедицию, разорил и опустошил область Харагуа. О его деятельности кастильский чиновник, проживший долгое время на Эспаньоле, пишет: «…[Овандо] отправил своих людей в область Игуей, где перебил руками своего наместника Хуана Эскивеля[470], уроженца Севильи, семь или восемь тысяч индейцев под предлогом, будто по слухам эта область собиралась возмутиться; а населяющие ее наги, и один христианин с мечом может справиться с двумя стами индейцев.
Другое величайшее побоище и жестокое дело он [Овандо] учинил в области Харагуа, где за один прием захватил великую индейскую сеньору, по имени Анакаона, со всеми главными касиками тех мест. Он раздавал индейцев и отнимал их у многих [христиан] и передавал их своим приближенным и всяким иным лицам и от этого погибло бесчисленное множество [индейцев]»[471].
После расправ, учиненных Овандо, на острове осталось немногим больше 10 000 индейцев. Всеобщее репартимьенто 1514 г. фактически было последним разделом индейцев среди кастильских поселенцев. В 20-х годах XVI века на плантациях и в рудниках острова работали уже негры, заменившие коренных обитателей Эспаньолы.
Этот остров оказался таким образом своеобразным опытным полем кастильской колонизации. Рабство и энкомьенда, возникшие на его землях, распространились в ходе дальнейших открытий и завоеваний на все необъятное пространство Испанской Америки.
Вся история более чем трехсотлетнего испанского владычества в Америке писана потом и кровью ее многомиллионного коренного населения, обреченного на истребление и рабство, на вымирание и нищету. Невозможно скрыть, смягчить или затушевать подлинную сущность «идиллических процессов» первоначального накопления, невозможно оправдать действия королей и князей церкви, с чьими именами связано возникновение и последовательное формирование чудовищных институтов испанской колониальной системы.
Первыми открытиями, совершенными на американских землях, положено было начало этой системе. Именно поэтому представляют для нас такой интерес дневники Колумба и записи его современников – страницы кровавой хроники зарождения эры капиталистического производства.
Я. М. СветЛитература
Краткая библиографическая справка должна дать читателю, желающему ознакомиться с документальными материалами эпохи Колумба, сведения об основных источниках, имеющихся в библиотеках России.
Список этих источников не претендует на исчерпывающую полноту. В него не включены, в частности, специальные сборники документов, относящиеся к позднейшему этапу испанских открытий и завоеваний в Америке, и многочисленные собрания материалов путешествий.
Необходимо отметить, что решительно все сборники документов, данные о которых приведены ниже, составлялись и редактировались учеными, которые, по разным соображениям, подбирая документальный материал, замалчивали свидетельства, идущие вразрез с представлениям о «высокодуховной просветительской миссии» покорителей Америки, порой искажая смысл документа, чтобы смягчить и затушевать истинную картину кровавой разбойничьей деятельности «цивилизаторов» Америки.
Так, составители «Colecciуn de documentos inйditos de Indias» откровенно заявляли, что подготовляя к изданию документы по истории испанских заморских владений, они прежде всего руководствовались соображениями престижа и величия Испании. Видимо, заботами о реабилитации чести испанских конкистадоров и объясняется то обстоятельство, что в 42-томную серию не включен был ни один документ об индейских восстаниях XVI столетия, о гражданских войнах 40-х годов этого же века или о зверствах католических «миссионеров».
Узко шовинистическими соображениями руководствовались также издатели итальянской «Raccolta», желавшие во что бы то ни стало доказать, что в открытии Америки первенствующая роль принадлежала итальянцам.
Тенденциозен подбор документов и в португальском сборнике «Alguns documentos» и у М. Наваррете.
Тысячи ценнейших документов, о существовании которых было известно еще в XVI и XVII столетиях, до сих пор покоятся на полках испанских и латино-американских архивов.
Однако деяния рыцарей чистогана, разоривших земли Нового Света, настолько вопиющи, что даже в самых «невинных» документах проявляется подлинная сущность процессов зарождения и формирования испанской колониальной системы. Внимательное изучение этих документов дает историку материал значительной познавательной ценности.
Следует подчеркнуть также, что почти все издания (исключая «Raccolta» и отчасти «Select documents») стоят, в смысле научной редакции публикуемых текстов, на весьма низком уровне. При составлении сборников, как правило, не сличались различные варианты того или иного документа, не производился элементарный текстологический анализ отбираемых для издания материалов. Крайней небрежностью отличаются испанские публикации, в которых не соблюдаются простейшие правила издания исторических документов.
