в Кровавом Тумане, это еще относительно безобидная причуда.
Вот только приобретенное уважение или нет, Иробу-кун без малейших колебаний нарушил маскировку, стоило только неподалеку случиться сражению нескольких лоялистов с клановым бойцом, рванув на помощь. Внутренне кроя навязанного спутника ругательствами, Ишигава рванул следом, так как ощущал не только занятых в битве четверых человек, но и стремительно приближавшуюся с другой стороны тройку ниндзя, во главе которой двигался джонин. Именно из-за наличия подобных патрулей, монах предпочитал не отходить от поведения обычного странствующего собрата и максимально скрывать имеющийся объем чакры соответствующе обработанной одеждой и контролировано сбрасывая вырабатываемые излишки в фуин.
Сражавшиеся чунины ничего особенного не показывали, используя в качестве оружия ширпотреб и изредка бросаясь достаточно простыми водными ниндзюцу, разве что повстанец в этом деле оказался лучше и смог продержаться против команды до появления Иробу, пусть отхватив несколько легких ран, а дальше уже врагам пришлось туго. Пацан успешно начал с очень мощной Суйтон: Мизураппа (Высвобождение воды: сильная водяная волна), применив без ручных печатей и удачно «смыв» сразу двух врагов, а потом перешел на более близкий контакт, буквально в три движения сломав противнику ребра мощным ударом ноги и добив броском куная в шею. Но дальше уже ему пришлось отбиваться от посыпавшегося с неба локального дождя из сенбонов от приблизившихся врагов, а потом и возводить на голом контроле одну за другой большие стены воды на пути у водяного дракона, авторства джонина Киригакуре.
Ишигава подоспел как раз в тот самый момент, когда защиты оказались проломлены и немного ослабевшее ниндзюцу должно было врезаться в не успевшего уйти из зоны поражения парня. Мощный удар напитанным чакрой и духовной силой посохом прямо по морде подобия зверя, расплескал во все стороны потоки воды, эффективно развеивая технику, а затем, монах рванул на весьма удивленного подобным событием джонина.
— Займись чунинами, — бросил он немного растерявшемуся клановому шиноби.
Дальше отслеживать действия навязанного напарника Ишигава уже не стал, сосредоточившись на более опасном противнике, успевшем извлечь из ножен короткое танто и отвести в сторону прямой выпад в грудь.
— Монах⁉ — невольно воскликнул он, только теперь разглядев наряд стремительно появившегося противника.
Но канпеки нингё не стал отвечать, продолжая стремительную атаку и сходу определив, что несмотря на неплохую работу оружием, мужчина в шрамах лет тридцати, оказался типичным специалистом ниндзюцу, солидно проигрывавшим ему в физических характеристиках. Кроме «неожиданного» плевка струей изо рта, туманник не смог показать ничего оригинального на ближних дистанциях и спустя секунд двадцать напряжённой схватки, не смог выйти и клинча, пропустив пару тяжелых ударов по ногам и последний по виску. Во всех смыслах последний, поскольку металл с легкостью раздробил кость шиноби. К тому моменту, клановый спутник добил остатки команды, а спасенный чунин разобрался с двумя, ранее попавшими под ниндзюцу.
— Скорее уходим, — замахал им рукой шиноби в возрасте, не останавливаясь даже обобрать врагов, — скоро здесь появятся еще патрули!
Кивнув, Ишигава последовал за ним, надеясь, что спасенный выведет их на ячейку повстанцев и можно будет скинуть спутника на кого-нибудь другого и потом пусть местное начальство направляет направит туда, где пригодится помощь хорошего ирьёнина. Вновь воевать до того, как это окажется действительно необходимо, монах не хотел.
Мизу но Куни. Остров костей. Территория поместья клана Кагуя. Канпеки нингё Хисато Кагуя (бывший Икимори Кагуя)
Если бы кто-то раньше сказал, что проникнуть на территорию большого клана другой деревни и стать там за своего окажется настолько просто, Хисато просто покрутил пальцем у виска и для верности прирезал бы идиота, просто на всякий случай. Вот только истина оказалась еще абсурдней, несмотря на поиск подвоха через теневых шпионов — заявиться в клан Кагуя оказалось проще простого и пара скучающих охранников на входе даже не потребовала назваться или как-то пройти опознание — увидев выдвинутые кости из руки, его просто пропустили на территорию с уважительным поклоном.
Нет, канпеки нингё и до этого слышал от дохлого владельца тела, что не все члены клана пробуждают кеккай генкай и к использующим Шикотсумьяку (Мертвенный костяной пульс) отношение особое, но на двух болванчиков у входа можно наложить соответствующее гендзюцу и проходи кто хочет. Впрочем, с репутацией клана, едва ли кто захочет сюда сунуться — просто направляясь к «своему» дому, он заметил пару скоротечных схваток что-то не поделивших бойцов, вовсе не сдерживавшихся в применении физической силы к соклановцам. Одного парня даже проткнули насквозь, ставя точку в выяснении отношений, но проигравший не помер, немного отлежался и поднявшись на ноги, свалил от улюлюкавших зрителей. Очевидно, фактор регенерации унаследовали не только обладатели пробудившегося кеккей генкая, но и рядовые члены.
Все, что видел вокруг Хисато, пока полностью соответствовало рассказанному — у Кагуя в почете только сила. Это скорее был не клан, а большая организованная банда, объединенная кровными узами, с соответствующим поведением. Не удивительно, что у них такая отвратительная репутация даже в Кровавом Тумане, вовсе не славящемся милосердием и нет своего представительства в селении. Кто захочет держать подобных психов под боком?
Тем не менее это оказалось на руку канпеки нингё, так как никто не задавал вопросов про длительное отсутствие и судя по реакции немногочисленных знакомых, приветливо махавших Кагуя или подошедших перекинуться несколькими словами с джонином, никто не оказался в курсе о взятой покойным шиноби самоубийственной миссии в Коноху. Единственное, что требовалось возвращавшимся домой, так это занести главе клана часть полученного бабла. Пожалуй, это было единственным правилом, которое нельзя нарушать ни в коем случае, даже из чувства самосохранения — самый сильный боец клана гарантировал, что за долю, твои деньги останутся при тебе, даже если находишься в самом низу рейтинга силы. Подобное крысячество каралось смертью и неустанно соблюдалось, даже если глава Кагуя только выбирался. Его функцию брали на себя старейшины, как одни из сильнейших.
У погибшего Кагуя не имелось кровных родственников, женщины или каких других близких связей, характер оказался мрачный и нелюдимый, с парой-тройкой приятелей, что позволило Хисато не переживать о разоблачении тех, кто его хорошо знал, а о мелочах, вроде не знания расположения зданий на клановой территории, канпеки нингё позаботился заранее с помощью теневых шпионов, собрав при этом большое количество слухов и новостей, неистребимых даже в этом подобии на цивилизованное общество наемников. За полгода дотошных допросом можно очень многое вызнать у человека, физически не способного лгать на задаваемые вопросы. Впрочем, сам Икимори не стремился запираться, с самого начала со странным спокойствием восприняв не только факт смерти, но и захвата тела. Право сильного во всей красе. Неожиданно, энтузиазм зомбированного
