После неудавшегося покушения на его жизнь, Роберту Лукасу пришла в голову мысль изложить события своей жизни письменно. Моя секретарша каждый вечер забирала исписанные стенографическими значками листы из больницы Бруссаи, где он лежал, и перепечатывала на машинке. На следующий день я клал их в тот же сейф в Национальном парижском банке. Только после смерти Роберта Лукаса меня склонили к тому, чтобы прочитать эту рукопись. Настоящим заявляю, что она представляет собой чистейший вымысел и написана, вероятно, из чувства мести, ради шантажа или же с целью скрыть собственные преступления. Вполне вероятно также, что она является плодом болезненного смятения чувств. Я никогда не беседовал с Робертом Лукасом о мадам Хильде Хельман и никогда не говорил с ней по телефону. Я лишь случайно встретил ее один-единственный раз в больнице Бруссаи, когда в первый же разрешенный для посещений день явился туда для получения дальнейших указаний. Следовательно, утверждения, будто между мной и мадам Хельман или между другими упомянутыми людьми и мной существуют какие бы то ни было отношения или договоренности, не соответствуют действительности, и я потребую судебного разбирательства против любого, позволившего себе сделать такое утверждение. Я не получал от мадам Хельман тех 300 000 новых франков, о которых пишет Роберт Лукас в своем сообщении. О так называемом «признании» мадам Хельман мне ничего не известно. Никаких подобных бумаг никогда не лежало в сейфе Национального парижского банка.
Сегодня, согласно судебному постановлению, уголовной полицией был вскрыт сейф № 13 в игральном зале казино «Палм-Бич», принадлежавший мадам Дельпьер. Присутствовали комиссар Руссель, инспектор Лакросс, Гастон Тильман из министерства иностранных дел Франции и следователь Жерар Панисс. В сейфе помимо денег и драгоценностей покойной был обнаружен также запечатанный конверт, который был вскрыт по указанию следователя. В конверте лежал формуляр швейцарского Меркур-банка в Цюрихе к номерному счету на сумму 17 800 500 (прописью: семнадцать миллионов восемьсот тысяч пятьсот) швейцарских франков. Как и следовало ожидать, дирекция швейцарского Меркур-банка категорически отказалась назвать имена владельцев этого номерного счета, тем более сообщить, как и каким образом эта сумма оказалась на счете.
Роберт Лукас позвонил мне непосредственно перед тем, как покончить счеты с жизнью, и попросил забрать последние листы рукописи из квартиры мадам Дельпьер, что я и сделал. На следующий день я отдал эти листы срочно перепечатать и пошел с ними в Национальный парижский банк, чтобы открыть сейф, вынуть из него содержимое и далее действовать так, как было мне поручено покойным. Он просил меня после гибели мадам Дельпьер не сразу открывать сейф, а подождать, пока он не допишет свое сообщение. Два вышеупомянутых конверта, о содержимом которых мне известно только со слов Роберта Лукаса, он, очевидно, сам вынул из сейфа — то ли перед совершенным на него покушением, то ли после выписки из больницы Бруссаи, — так как их там не оказалось. В сейфе лежала только прилагаемая к сему рукопись.
Шарль Либелэ, нотариус город Канны.
