– Когда мы были маленькими, мама нас постоянно таскала на крышу и рассказывала сказки про звёзды, – глаза Викана ласково прищурились. – Мы и сейчас порой там собираемся, но уже не так часто. Знатное было время…
Даже удивительно было видеть балагура Викана таким по-детски откровенным. Он вроде бы так ничего не утаивал, но всё равно казался загадкой и был непонятен Майяри. А тут он разом стал как-то ближе.
– Сидишь так на кровле, особенно летом, а вокруг темень, звёздочки на небе подмигивают, луна светом деревья заливает, а волчий месяц всё принимает какие-то причудливые формы: то на волчий оскал похож, то вроде видишь на его диске морду рыси, то вообще зубчатые гребни леса чудятся… И птицы ночные поют, и насекомые стрекочут. Спокойно так становится. Я, когда расстроен или озабочен, люблю на крыше посидеть.
Мужчина взглянул на Майяри с сияющей улыбкой, и до неё с запозданием дошло, зачем он потащил её в холод на кровлю.
– Спасибо.
– Да ладно тебе, – Викан шутливо и очень легко пихнул её плечом в плечо. – Не переживай ты из-за этого дворца. Перестроят. Это крыло ещё два века назад надо было сносить. Старое, трещин немерено, того гляди само развалится.
– Нормально там всё было, – пробурчала Майяри.
– Да и семейка наша злиться не будет. Нет, ну мамаша Ранхаша, конечно, в обморок упадёт, когда узнает, но она не совсем наша… А так вполне в нашем духе!
– У господина Ранхаша будут проблемы.
– Не будут. Он Вотый, а мы своих в обиду не даём, и это все знают. Наша семья одна из самых могущественных, связываться с нами не рискнут.
– Я не про эти проблемы, – тихо произнесла Майяри. – Я… я была очень неосторожна, используя свои силы.
– А-а-а, так вот с какой стороны неприятностей ждать… – с предвкушением протянул Викан. – Мне тут нашептали, что ты у нас сумеречница.
Майяри лишь устало посмотрела на «жениха».
– Неужто от родственников прячешься? О, поверь, Ранхаш будет рад с ними познакомиться. Мы все будем рады познакомиться с ними, а то от тебя этого не дождёшься.
– Они не те, с кем можно желать знакомства, – девушка задумчиво проследила за дорожкой снега, сметённого с гребня одной из крыш. – Они… община. Сильная и жестокая, живущая лишь своими традициями и своей правдой. Высокомерные и слепые в своём высокомерии.
– Да ты не переживай, они и без тебя сюда приедут.
– Что?
– Ранхаш не рассказывал? – Викан ехидно прищурился. – Наверное, побоялся, что опять сбежишь.
– Ты о чём? – Майяри требовательно потянула его за рукав.
– А я расскажу. Ты всё равно сейчас к побегу не годна, – оборотень поиграл бровями, – а пока лечишься, глядишь и смиришься.
– Да говори ты! – потеряла терпение девушка.
– Да что говорить? Об этом весь город судачит. Полгода назад хайнес решил устроить встречу со всеми главами хаги, несколько месяцев уговаривал особо упёртых всё же приехать. Сумеречники, между прочим, почти все ответили согласием на приглашение, кроме двух или трёх. У меня брат в качестве посланца туда мотался.
Майяри с трудом скрыла охватившее её волнение.
– Вроде ко второму месяцу лета договорились собраться. О, смотри, вон та тучка на твоего бархатного дракона похожа!
Поворот разговора к игрушке был таким неожиданным, что девушка невольно посмотрела в указанную сторону и закусила губу от досады. По её мнению, тучка была похожа на дубину с крыльями. Вот бы эту дубину на голову Викана опустить!
– Он, кстати, Ранхашу не понравился.
– Кто он? – не поняла Майяри.
– Дракон. Видела, как мрачно он на него пялился в карете?
– Следящих амулетов в нём нет.
– Да тут, как мне кажется, что-то другое… – Викан с недоумением пошкрябал по слегка обросшему подбородку. – Ух, как загудело! Давай и мы загудим.
Порывшись в шкурах, мужчина вытащил потрёпанную гитару и пристроил её на коленях.
– Это дядина, Ываший дал.
Пальцы его проворно пробежались по струнам, извлекая переливчатый звук.
– А что у вас в горах играют?
– Играют? – Майяри растерянно хлопнула глазами, но потом припомнила, что в селениях, мимо которых она проходила, действительно порой что-то играли. Иногда что-то тоскливое, аж душа плакала, а иногда такое весёлое, что поневоле остановишься, засядешь в кустах и слушаешь. – У нас в общине только ритуальное играли.
– Скукота какая, – презрительно протянул Викан, и девушка неожиданно для себя даже обиделась.
– Ничего не скукота! Это в ваших храмах скукота, а у нас чуть ли не единственная возможность развлечься.
– Ба, да ты обиделась! Ну ладно тебе, выпей лучше своё лекарство, а то у тебя глаза разбегаются.
Голова действительно закружилась сильнее, всё же сидеть было тяжеловато, и Майяри достала флакон с лекарством. Стоило вытащить пробку, как в нос ударил сильный спиртовой запах, и девушка ошеломлённо заморгала. Викан же заинтересованно принюхался.
– Люблю лечебные настоечки на спирту, – одобрительно протянул он. – Пей.
Майяри с сомнением поджала губы. Теперь-то понятно, почему господин Шидай велел после принятия лекарства сразу же ложиться спать.
– Я к пьяным женщинам не пристаю, – глаза Викана ехидно прищурились, и Майяри досадливо зыркнула на него.
Да хуже всё равно уже не будет!
Горькое, с сильным травяным вкусом, лекарство ухнуло в желудок горячим комом и вышибло слёзы на глазах. Майяри ошеломлённо выдохнула и заморгала.
– Прости, дорогая, закусить нечем. Вот, – Викан скатал снежок и протянул его девушке. Та поспешила запихнуть его в рот. – Легче?
Майяри кивнула. Приятное тепло бултыхнулось в голове. На снег она взглянула уже с большим удовольствием и даже расплылась в благожелательной улыбке. Жизнь вдруг показалась проще и легче, все проблемы надуманными, а над прошлым и вовсе смеяться захотелось.
– О, как быстро… Майяри? – Викан позвал девушку и, полюбовавшись её слегка расфокусированным взглядом, тоскливо выдохнул: – Дядя меня убьёт.
– Играй, – неожиданно потребовала девушка.
– Что играть? – спросил оборотень.
– Барабаны играй! Снежного духа будем вызывать!
– Да?! – заинтересовался Викан и перевернул гитару струнами вниз. – А ты умеешь?
– Конечно, – девушка с достоинством вздёрнула нос. – Я умею всё! Почти. И танцевать тоже. Даже эти… ваши салейские танцы, что в обществе приняты.
– Что, и мадериду сможешь? – усмехнулся Викан.
Майяри с негодованием посмотрела на него и зашипела:
– У-у-у, непотребство! Но умею, – а затем, словно бы впав в забытьё, нараспев продекламировала: – Глава не может позволить себе ударить в грязь лицом даже в обществе им презираемом. Они должны ощущать наше превосходство во всём. Но, – взгляд её опять обрёл смысл, – ритуальные танцы мне нравятся больше. Играй!
