— Какой забавный образ. И кто из нас вырос на ферме? Пшеница хороша только в тех случаях, когда тебе нужна пища, Сэм. А солома может пригодиться, когда потребуется удобная постель. В постели мы проводим больше времени, чем за столом. — В ее глазах появились задорные искорки, и они рассмеялись. — А еще из соломы получается отличный костер. Не стоит недооценивать солому, Сэм. Наша очередь получать хлеб еще наступит.
Эши вздохнул и погладил ее волосы. Они долго сидели рядом и смотрели в огонь, а пламя меняло форму и цвет, извиваясь в бесконечном танце. Наконец Эши сказал:
— Я хочу тебя кое о чем спросить.
— Хорошо, я тоже.
— Ты первая.
— Нет, ты.
— Ладно, — сказал он, наслаждаясь их маленьким спором. — Почему ты стала называть себя Рапсодией?
Она рассмеялась:
— Нана решила, что у меня неинтересное имя, не подходящее для нашей работы.
— Эмили красивое имя.
— «Эмили» — это сокращение от моего настоящего имени, точнее прозвище.
На лице Эши появился интерес.
— Правда? Я не знал. А настоящее имя?
Рапсодия покраснела и отвернулась, однако ее глаза продолжали улыбаться.
— Ну, давай, — уговаривал он, поймав ее за талию, когда она попыталась ускользнуть. — Ты собираешься стать моей женой, я должен знать твое настоящее имя. Боги, тебе известны все варианты моего имени.
— А я не знаю, почему ты называешь себя Эши.
— Потому что имя «Гвидион» означало мою смерть. Кончай тянуть. Как тебя зовут?
— Осторожнее, Сэм, — серьезно сказала она. — Имя имеет очень большое значение. Мое старое имя никогда не звучало в этом мире. Прежде чем его произнести, следует провести целый ритуал, дабы защитить его от демонов старого мира. Нечто вроде свадьбы.
Он кивнул, игривое настроение исчезло. Рапсодия почувствовала это и вновь перебралась к нему на колени.
— Но, — сказала она, и ее глаза заблестели, — если я скажу тебе его по частям, то ничего страшного, скорее всего, не произойдет.
— Только если…
— «Рапсодия» — на самом деле мое второе имя, — прервала она Эши. — Моя мать была Певицей Неба, ее звали Аллегра.
— Красиво.
— Хорошее имя для дочери, как ты считаешь?
Он нежно улыбнулся ей:
— Да, согласен.
— Мой отец назвал меня в честь своей матери, а маме это имя не очень-то понравилось. Она считала его слишком степенным и скучным. Однажды, когда мы сидели с ней вдвоем у огня, она расчесывала мои волосы и призналась, что хочет, чтобы мое имя было как-то связано с лиринами, чтобы в нем присутствовала музыка, поскольку, как ей казалось, у меня тогда будет музыкальная душа.
— Она была мудрой женщиной.
— Так появилась «Рапсодия». Кроме того, что оно является музыкальным термином, в нем имеется указание на непредсказуемость, страсть и романтичность. Мама рассчитывала, что таким образом будет уравновешено первое имя.
Он поцеловал ее в лоб:
— Оно прекрасно тебе подходит.
— Благодарю.
— Итак, — сказал он, и в глазах у него загорелся огонек, — как звали твою бабушку?
— Элейна.
— Совсем не лиринское имя. А как звали бабушку с отцовской стороны?
Рапсодия заметно порозовела, то ли от смущения, то ли от смеха.
— Амелия.
— Амелия? Мне нравится. Эмили — сокращение от Амелии. Неплохо звучит.
— Домашние называли меня Эмми, — сказала Рапсодия. — А друзья — Эмили. А вот Амелией только…
— Давай я угадаю — твоя бабушка?
Рапсодия снова рассмеялась:
— Как ты узнал?
— А как звучит твое последнее имя или фамилия? Кстати, у семей, живших в вашей деревне, были фамилии?
Рапсодия решила ему подыграть.
— Ну, я хорошо знала Тернеров. Очень симпатичные люди, я их очень любила. Теперь моя очередь. Могу я задать свой вопрос?
— Конечно, спрашивай.
— Я хочу знать, кто та женщина, которую ты собирался отыскать, чтобы жениться. Ты говорил о ней после того, как кольцо набрало полную силу.
— Такой женщины никогда не существовало, Рапсодия. Я говорил о тебе.
Рапсодия покачала головой:
— Когда ты сказал, что знаешь подходящую женщину, намерьенку, и уверен в том, что из нее получится замечательная Королева…
— Ты.
— Понятно. А женщина, в которую ты влюблен, ты рассказывал о ней в лесу, когда…
— Ты.
— А как насчет…
— Ты, Рапсодия. В моей жизни не было никого, кроме тебя. До сегодняшнего вечера я думал, что вас двое, но теперь выяснилось, что ты и Эмили одно и то же лицо, и все встало на свои места. Тогда я любил тебя как Эмили, а сейчас люблю как Рапсодию — вы такие разные и такие похожие. Ты единственная женщина, к которой я когда-либо прикасался, целовал и любил. Только ты.
Она обняла его.
— Давай так это и оставим, — с улыбкой прошептала она. — Очень эгоистично с моей стороны?
Его ответом стал поцелуй, их губы встретились, он вдыхал аромат Рапсодии, наполняя им свою душу. Руки Эши скользили по ее спине, пальцы ласкали гладкий шелк платья, а потом начали медленно расстегивать пуговицы.
Рапсодия отодвинулась.
— Сэм, пожалуйста, не нужно.
— В чем дело?
Она глубоко вздохнула, а потом твердо посмотрела на него:
— Мне кажется, если завтра я ни о чем не буду помнить, то лучше сейчас этого не делать.
Эши помрачнел.
— Эмили…
— Дай мне закончить. Обещать, что ты выйдешь за кого-то замуж, совершенно бессмысленно. Подобное обещание легко нарушить, тем более если человек не знает, что оно дано. После всего услышанного сегодня хочешь ли ты по-прежнему на мне жениться?
Она прочитала ответ в его глазах.
— Более чем когда-нибудь.
— Если бы у тебя был выбор и ты забыл на мгновение обо всем остальном, как бы ты хотел покинуть мой дом завтра — в качестве жениха или мужа?
Эши понял, к чему она клонит, и улыбнулся:
— В качестве мужа, естественно.
— Тогда женись на мне, Сэм. Женись на мне сегодня.
На следующее утро Рапсодия проснулась оттого, что спальню заливал яркий свет. Она потянулась, наслаждаясь теплом постели, повернулась и оказалась лицом к лицу со спящим Эши. Рапсодия вздрогнула, он тут же проснулся и открыл глаза.
