«После крушения власти адмирала Колчака и генерала Деникина русские националисты очутились как бы над неким провалом… Начинать с начала то, что трагически не удалось при несравненно лучших условиях и при неизмеримо богатейших данных, могут в лучшем случае лишь политические Дон-Кихоты. Следовательно, нужно искать другой выход».
(Н. В. Устрялов)
«Давно пора задуматься над тем, почему русская революция приняла свой страшный размах, почему она преодолела все попытки остановить или сорвать ее, почему она провозгласила одни идеалы и отвергла другие, почему она шла такими жуткими путями и где для нее выходы на новые пути.
…
Хотят того иностранцы или нет, но время работает на Советскую Россию и против всех тех, кто мешает ей в ее борьбе за существование и за прогресс».
(Ю. В. Ключников)
Сменовеховцы стали издавать журнал «Накануне», литературным приложением к которому руководил будущий советский классик граф А. Н. Толстой. Эта была единственная эмигрантская газета, разрешенная к ввозу на советскую территорию. В ней печатались и советские авторы — например, Михаил Булгаков и Борис Пильняк. Организовывали сменовеховцы и встречи эмигрантов с людьми «с той стороны». В частности — с наркомом просвещения А. В. Луначарским, который был, кроме всего прочего, прекрасным оратором.
Более радикальным течением было возвращенчество. Суть его понятна из названия. Символом течения стал «красный граф» Алексей Толстой, который уже в то время был известной фигурой. В 1923 году он вернулся в РСФСР. «Союзы возвращения» возникли во многих городах. Честно говоря, они не столько способствовали реальному возвращению эмигрантов, сколько мутили воду.
Все это вызвало очень большой шум. Тем более никто не сомневался, что за возвращенцами стояло ГПУ. Так оно, скорее всего, и было.
Альтернативой этим течениям стал созданный приказом Врангеля от 1 сентября 1924 года Русский общевоинский союз (РОВС). Он был образован на базе ряда уже существовавших офицерских организаций. Союз представлял из себя нечто напоминающее орден иезуитов. Кроме легальных структур, в нем имелось множество людей, которые не выпячивали свою принадлежность к РОВС, но были тесно связаны с организацией. В двадцатых годах в нем было зарегистрировано около 100 тысяч человек — правда, позднее их количество неуклонно снижалось. Руководителем РОВС стал генерал Врангель.
Что касается идеологии, таковой стал принцип «непримиримости». Это была уже борьба не «за Россию», а «против большевиков». Любыми средствами.
Как было сказано в одном из документов союза:
«РОВС с радостью пойдет на сотрудничество с государством, которое заинтересовано в свержении Советской власти и образовании в России общенационального правительства».
Разумеется, все это неизбежно вело к сотрудничеству со всеми возможными разведками. А уже в 1933 году генерал фон Лампе вступил от имени РОВС в переговоры с представителями НСДАП «по вопросу о совместных действиях против большевиков». Трудно представить, что хотя бы верхушка этой организации не была знакома с «Майн кампф». Но какая разница…
То есть, по сути, РОВС оказался зеркальным отражением партии большевиков до 1917 года. Главное — повалить ненавистную власть. С одной лишь разницей: большевики рассчитывали на мировую революцию, с помощью которой они смогут переиграть временных союзников. На что рассчитывали «непримиримые» — непонятно.
Дело было развернуто серьезно. Существовали разнообразные учебные курсы — как для повышения квалификации бывших офицеров, так и для обучения эмигрантской молодежи военному делу. Цель — «следить за развивающимся военным делом, по возможности, за военной техникой, изучая наиболее интересную военную литературу Запада и Советской России».
Что касается методов, то РОВС отметал «савинковщину» — то есть «бессистемные покушения, нападения на советские учреждения и поджоги складов». В беседе с корреспондентом газеты «Возрождение» генерал Миллер (тот самый, что драпанул, бросив армию, из Архангельска) говорил, что деятельность РОВС сводится к «организации и подготовке крупных выступлений, к согласованности действий всех подчиненных ему сил».
Тут же нарисовался неугомонный Сидней Рейли. Он заявлял:
«Террор, направляемый из центра, но осуществляемый маленькими, независимыми группами или личностями против отдельных выдающихся представителей власти. Цель террора всегда двояка. Первая, менее существенная — устранение вредной личности; вторая, самая важная — всколыхнуть болото, прекратить спячку, разрушить легенду о неуязвимости власти, бросить искру.
…
Нет террора, — значит, нет пафоса в движении, значит, жизнь с той властью еще не сделалась физически невозможной, значит, это движение преждевременно или мертворожденно».
Однако у РОВС имелись и слабые места. Одна их них — страсть к игре в солдатики. Так, например, 23 марта 1931 года была учреждена должность начальника кавалерии и конной артиллерии РОВС, на нее назначили генерал-лейтенанта И. Г. Барбовича — хотя у союза не было ни коней, ни тем более артиллерии.
Или возьмем приказ, по которому члены РОВС постоянно должны были носить с собой членские карточки организации. Зачем? Чтобы чекистам и агентам Коминтерна было удобнее их выслеживать?
Да и с конспирацией у них обстояло не очень. Но еще более серьезным недостатком было слабое влияние РОВС на советской территории.
Именно на этом и сыграло ГПУ, начав свою знаменитую операцию «Трест».
Ход этой замечательной провокации достаточно хорошо известен. Например, фильм «Операция «Трест», дает достаточно правдивое представление о ходе событий. Так что я отмечу лишь основные вехи.
По сути, «Трест» был повторением «Синдиката-2», только в более серьезных масштабах. ОГПУ создало фальшивую организацию — «Монархическое объединение Центральной России» (МОЦР), и на какое-то время чекисты убедили радикальные эмигрантские круги в ее реальности. Точно неизвестно, сколько именно агентов белых были задержаны непосредственно в ходе этой операции, а сколько попались без нее. Главной же добычей стал Сидней Рейли. С помощью МОЦР (то есть чекистов) он перешел границу, участвовал в «заседании политсовета», после чего 27 сентября 1925 года был арестован и впоследствии расстрелян. Интересно, что в деле заманивания Рейли видную роль сыграла племянница генерала Кутепова (отвечавшего в РОВС за разведку) М. В. Захарченко-Шульц, которую ОГПУ «играло втемную». Кроме того, в результате операции три года удавалось сдерживать террористические порывы эмигрантов. Дескать, не время пока…
Еще один успех пришел с неожиданной стороны. К «руководству» МОЦР обратился В. В. Шульгин, являвшийся одним из главных идеологов «непримиримых». Он захотел нелегально посетить СССР для поисков сына, пропавшего без вести в годы Гражданской войны. Ему дали такую возможность. Шульгин «тайно» побывал в Ленинграде, Киеве и Москве. В отчете он указал, что «глубоко потрясен всем тем, что ему пришлось увидеть на первых порах, и той громадной разницей, которая произошла в культурном отношении».
