понимающим и не сочувствующим ее беде? Сейчас Эри напоминала мне саму себя в первые дни в таверне — такая же потерянная.
— И что делать потом? Когда я приду?
— Вам не назвали никаких условий, поэтому зайти, заказать выпивку и ждать. Постараться вести себя спокойно и ни в коем случае не показывать, что знаете кого-то из присутствующих. Те, кто назначил встречу, вас найдут.
— А если что-нибудь случится? В этом месте вряд ли спокойно, — она взглянула на меня, ища поддержки.
— Об этом не думайте.
— Уж я прослежу, чтоб было тихо. Не бойтесь, — Тьерн, единственный сумевший сохранить приподнятое настроение, улыбнулся и подмигнул, чем напомнил покойного дядюшку. Тот, если видел, что я расстроена, вот-вот разревусь и разбросаю игрушки, делал точно так же.
За недолгое время знакомства Тьерн ни разу не разозлился. Даже частые перебранки с капитаном Жакри, на которые они с Алером частенько жаловались, не вызывали настоящего гнева. Тьерн конечно костерил начальника стражи на все лады, но как-то безобидно, в конце-концов сводя все к шуткам. При этом сохранял серьезность, когда требовалось, и на зависть ясный рассудок. Казалось, в любой неприятности Тьерн видит лишь мелкую помеху, которую обязательно преодолеет. Иначе как бы он покорил несговорчивую, вечно погруженную в раздумья Ризу? Эри и та рядом с ним оттаивала.
— И что нам делать? — спросил Анри, после чего все разом на него взглянули.
— Вам, господин Равьен, ничего, — Реджис улыбнулся. — Только рассказать, что слышали о «каракатице». Тьерн побеседует с девицей из заведения Розин. Остальное сейчас решим.
После обстоятельного обсуждения плана действий я подумала, что Эри вот-вот свалится в обморок. Но она на удивление твердо стояла на ногах и даже не слишком сильно побледнела. Ей велели дважды повторить услышанное, взять себя в руки и не боться. Анри все это время смотрел как на Тибо, когда тот заводил легкомысленные песенки. Когда разговор закончился, Эри отправилась на кухню, мужчины разошлись, а Реджис задержал на пару слов.
— Выглядит подозрительно, господин дознаватель, — сказал, когда мы остались одни.
— Просить лекарство у травницы подозрительно? — он подошел ближе.
— Мало ли что подумают люди? Вдруг решат, что ты болен чем-нибудь непристойным? Ну или задумал воспользоваться служебным положением и соблазнить меня… — за два дня и две ночи, что мы провели порознь, я успела соскучиться по его близости и с удовольствием потянулась навстречу, когда почувствовала ладони на талии.
— А это хорошая мысль, — улыбаясь, Реджис коротко коснулся губ, потом резко приподнял и усадил на край стола, отчего я коротко вскрикнула. — Ты же закрыла дверь?
Тетка Женива и вообразить не могла, какое непотребство может твориться в ее кабинете. Но раз уж все теперь мое и можно делать что угодно… Попытки не превратиться в девицу, теряющую рассудок, рушились одна за другой. Я сотню раз обещала не проваливаться в чувства, но привязывалась все сильнее. Голова кружилась, когда Реджис вновь и вновь вот так медленно целовал меня, спускаясь к шее, когда поглаживал бедра, постепенно приподнимая подол, когда проходился по крючкам и шнуровке, распускал волосы. И особенно, когда замирал и сквозь сбившееся дыхание я слышала:
— Сорель, я должен идти. Во тьму бы все эти дела…
Не открывая глаз, я кивнула, еще раз, коротко поцеловала и отстранилась.
— Придешь сегодня?
— Не знаю. А завтра мне понадобится твоя помощь.
Я нахмурилась.
— Только не вздумай идти вслед за Эри. Присмотри, чтобы она не сошла с ума до вечера и что-нибудь не вытворила, хорошо?
— Разве я не смогу сделать что-то еще? Проследить? Или быть в «каракатице»?
— Сорель, нет, — звучало как «возражения не принимаются». — Я не позволю тебе рисковать. Просто побудь с Эри до вечера.
История с Кеннетом Ярсоном, его долгами и падчерицей была не моей. От хозяйки таверны требовалось дать кров и пищу девушке, попавшей в беду, и исполнять указания дознавателя. Но видят боги, после произошедшего оставаться равнодушной не получалось. Я доверяла Реджису чуть ли не больше, чем себе, но сидеть на месте и ждать невыносимо.
— Ладно. Как скажешь.
Он беззвучно усмехнулся и провел пальцем по моей щеке.
— Вот этот твой взгляд мне не нравится. Обычно он не обрачивается ничем хорошим.
— Обещаю ни во что не влезать. Клянусь.
Реджис опять усмехнулся, и больше всего на свете захотелось никуда его сейчас не отпускать. Почему бы Эри, ее проблемам и всей городской страже не взять и исчезнуть хотя бы на несколько ближайших часов? А нам просто не побыть вместе, не оглядываясь, что увидят?
— Надеюсь, так и будет. И дай что-нибудь из своих запасов.
— Кто-то станет проверять?
— Не станет. Но раз начали, доиграем партию до конца.
— Ну хорошо, — я прикинула, что осталось в шкафчике. — Сонные капли подойдут?
— Это не намек?
Я легонько оттолкнула его и принялась оправлять платье и волосы. Стоит заглянуть в комнату и привести себя в порядок, иначе не избежать едких замечаний от Анри. Он почти клялся, что слова не скажет, но ведь и я минутой назад клялась.
Реджис не сводил взгляда, пока искала нужный флакон и старалась хоть немного продлить мгновения, когда мы только вдвоем. Портить их не хотелось, но от одной мысли я все-таки отделаться не могла.
— Слышал последние новости? — протягивая лекарство, я старалась заметить хоть малейшее изменение в его лице.
— Какие? В Леайте их хватает.
Да уж, не проведешь. Реджис говорил прямо и того же ждал от меня.
Да уж, не проведешь. Реджис говорил прямо и того же ждал от меня.
— Ноэль Лэндри женится на Бланш.
— Она сама рассказала.
— Вот как… И больше ничего?
— Сорель, что случилось?
Я не рассказывала о встрече возле аптекарской лавки — не нашлось времени и, честно говоря, особенного желания. Бланш никогда не была мне соперницей, я не отбирала ее мечту, но чувства, которые Реджис к ней испытывал иной раз заставляли задуматься. Их связывало так много и, возможно, когда-нибудь они снова встретятся.
— Бланш говорила, что догадывается о нас?
— Напрямую — нет. Она расстроена, подавлена. Видят боги, я старался обойтись с ней помягче, не причинять боли. Сорель, знаю, неприятно слышать, но я не хочу ей зла. Почему спрашиваешь?
— Она говорила со мной. Не знает наверняка, подозревает, ищет причину. Думает — ты кого-то нашел и поэтому…
Мы смотрели друг на друга. Каяться Реджису не в чем, а я не собиралась обвинять. Никто из нас не хотел плохого для Бланш, не был причиной ее страданий и замужества, но эта история все равно имела горьковатый привкус обмана. Мы
