видя мой растерянный и очень задумчивый взгляд.
— Я думаю о том, что будет не очень красиво, если Стас, когда придёт, застанет тебя здесь.
— Не придёт, — с уверенностью ответил Миша. От изумления я разинула рот и в недоумении уставилась на него.
— Это ещё почему?
— Да потому что ты не нужна своему этому Гордееву.
— Что за глупости? — возмутилась я, — Ещё час назад мы с ним разговаривали по телефону, и он говорил, что через несколько минут будет у меня дома.
— Но не пришёл же, — скрестив руки на груди, Миша с ухмылкой посмотрел на меня, — А вот я пришёл.
Я вздохнула и, приложив ладонь к своему лбу, закрыла глаза.
— Миша, мы уже обо всем поговорили. Тебе незачем ко мне приходить так поздно.
— Ничего не поздно, — Миша переступил через порог моей комнаты и сел на край кровати, — Я рад тебя видеть и слышать в любое время суток.
— Всё равно я жду Стаса, — со вздохом ответила я и оперлась рукою о дверной проем, — Он скоро придёт. Просто немного задержался.
Мои слова звучали неуверенно. Я уже и сама засомневалась, что Стас придёт.
«Может, ему действительно на меня плевать, и Миша прав?»— тревожные мысли сами по себе лезли ко мне в голову, заставляя трепетать от волнения, — «Но, в таком случае, почему Стас сказал мне, что придет? Почему не сказал правду? Что-то здесь явно не так».
Миша смотрел на меня таинственным взглядом, а его правая рука, не переставая, постукивала по бедру.
— Уверена, что он придёт? — загадочно улыбаясь, спросил он. Его глаза пугали меня, а голос звучал устрашающе. Я робко кивнула.
— Ну конечно. Стас же меня любит.
— Ну не глупи, — Миша усмехнулся и встал рядом со мной, — Люблю тебя только я. Никто другой, — он взял меня за локоть.
— Миша, нет, — я одёрнула свою руку и отошла от него, — Ты сам пару минут назад говорил, что мы будем просто друзьями.
— Мне будет сложно с тобой дружить, — опустил руки Миша и с кривой улыбкой посмотрел на меня, — Я же тебя люблю.
— Тогда зачем предлагал?
Он пожал плечами.
— Хочу быть рядом с тобой.
— Ничего не выйдет, — с сожалением ответила я и подалась вперёд, не желая вновь видеть разочарованное лицо Миши. Мне было очень сложно говорить ему «нет», видя его искренность.
Я быстрыми шагами направилась на кухню, избегая компанию Миши. Да и настроение было ужасным, хотелось хоть как-то себя отвлечь. Я поставила на плиту чайник и потянулась к шкафчику над раковиной, чтобы достать оттуда заварку. Крепкие руки обхватили меня за талию, а тяжёлое дыхание уткнулось прямо в мой затылок.
— Миша… — выдохнула я, пытаясь убрать его руки.
— Ты такая красивая… — томно прошептал он, нежно гладя мой живот и бока, — Я схожу с ума…
— Нет… Не делай этого… — в попытках справиться с нахлынувшим возбуждением, я закрыла глаза и начала качать головой, — Миша, убери руки… Не трогай меня…
Но его хватка только усилилась, а руки залезли под мою футболку, вызвав рой мурашек по всему моему телу. Я снова и снова пыталась возразить этому сильному мужчине, который и не думал останавливаться. В ответ на мою повторную просьбу перестать, он развернул меня лицом к себе, усадил на столешницу и задрал мою футболку, оголяя живот и сминая ладонями грудь в бюстгальтере.
— Миша, прекрати! — отчаянно закричала я, вырываясь из его крепких рук, — У меня есть жених!
Миша рассмеялся.
— Это тот, который тебя бросил?
— Да не бросил меня никто. Просто Стас задерживается, — уже слабо веря в свои же слова, ответила я.
— Ты сама себя хоть слышишь? — снова смеялся Миша, — Ты нужна только мне. А этот Гордеев поигрался с твоими чувствами и снова смылся. Он не пришёл. Видишь!?
От обиды у меня на глаза навернулись слёзы. Миша говорил правду. Ту правду, в которую я до сих пор не хотела верить, и изо всех сил убеждала себя, что это не так, и что Стас не мог бросить меня.
— Ну всё-всё, не плачь, — Миша обнял плачущую меня и прижал к себе, — Я рядом и никогда тебя не брошу, что бы не случилось.
Я всхлипнула и положила голову на его плечо.
— Но почему? У нас же всё было так хорошо… — растерянно шептала я, придерживая Мишу за спину, — Почему он ушёл? Ещё и обманул меня, вынудив ждать…
— Да потому что он козёл, — ответил Миша и провёл рукою по моим волосам, — Он не достоин тебя.
Я подняла заплаканные глаза на Мишу. Он легонько провел свой ладонью по моей щеке, тем самым вытерев слезинку.
— Ты очень красивая… — прошептал он и с нежностью обнял моё лицо, — Даже, когда плачешь…
Не успела я опомниться, как губы Миши коснулись моих, и мы слились в поцелуе. Всё происходящее сильно потрясло меня, и я уже не соображала, что делала. Внутри меня играли гнев и обида, мешающие здраво мыслить. Я яростно целовала Мишу, пальцами бегая по его кофте и ногами обхватывая его бёдра. Я подняла руки вверх, и Миша стянул с меня футболку.
Нас прервал телефонный звонок в соседней комнате.
— Подожди… — я тронула губы Миши ладонью и слезла со столешницы. В одном нижнем белье я добежала до комнаты и взяла с кровати телефон. На экране высветилось «Любимый», — Алло? — я взяла трубку и уже приготовилась услышать дорогой сердцу голос, который мне наконец всё прояснит.
— Здравствуйте, — ответил неизвестный мне мужской голос, — Рядом с потерпевшим был найден данный телефон. Звонок вам был последним.
— Что? Какой звонок? Какой потерпевший? — ошарашенно переспросила я, не понимая ни единого слова.
— В приёмный покой был доставлен сильно избитый мужчина. Рядом с ним лежал телефон, и его доставили вместе с мужчиной, — ответил неизвестный, но понятнее не стало.
— Подождите, какой мужчина?
— Мы пробили по базе и выяснили, что его фамилия Гордеев.
Я вскочила с кровати и трясущейся рукой ещё ближе прижала к своему уху телефон.
— Стас!? Где он!? Что с ним!? — кричала я в трубку, чуть ли не задыхаясь от нехватки воздуха.
— Девушка, не нервничайте, — монотонно ответили мне, — Мужчина жив. Но у него многочисленные царапины и ссадины по всему телу. Ещё сильно повреждена правая конечность.
— Какая больница!?
— Тридцать седьмая.
Я бросила трубку и в следующее мгновение принялась одеваться. В пороге стоял Миша, в недоумении наблюдая за моими действиями.
— Что происходит? — наконец спросил он, — Кто звонил?
— Звонили из больницы, — даже не глядя в его сторону, ответила я, — Стаса избили.
— Избили? — без особого удивления переспросил Миша, — И
