Мне разрешили забрать Сейди из больницы утром седьмого августа. По пути в Джоди она сидела очень тихая. Я чувствовал, что боль не отпускает ее, но большую часть пути ее рука лежала на моем бедре. Когда мы свернули с автострады 77 под большим рекламным щитом «Львов Денхолма», она повернулась ко мне.
— В сентябре я возвращаюсь в школу.
— Да. Раз уж я смогла появиться перед всем городом в «Грандже», полагаю, что несколько учеников в школьной библиотеке меня не смутят. Кроме того, я чувствую, что нам понадобятся деньги. Если только у тебя нет источника дохода, о котором я не знаю, ты уже почти на мели. Благодаря мне.
— Я получу кое-какие деньги в конце месяца.
Я кивнул.
— Хорошо. И шепот с хихиканьем мне придется слушать только короткое время. Потому что, когда ты уйдешь, я уйду с тобой. — Она помолчала. — Если ты этого еще хочешь.
Мы повернули на Главную улицу. Джем Нидэм как раз заканчивал развозить молоко на своем пикапе. Билл Грейври выкладывал только что испеченные батоны на столике перед пекарней и накрывал их марлей. В проехавшем мимо автомобиле «Джэн и Дин» пели о том, что в Серф-Сити по две девушки на каждого парня.
— Надеюсь на это, милая.
Я улыбнулся.
— Люди больше платят за бензин, и надо нажимать больше кнопок. В остальном отличий не много.
6
Для нас этот жаркий август больше всего походил на медовый месяц, и как же нам было сладко. Я перестал притворяться, что живу у Дека, хотя ночью по-прежнему держал автомобиль на его подъездной дорожке.
Сейди быстро восстанавливалась после последней атаки на ее плоть, и хотя веко по-прежнему нависало над глазом, а щека оставалась вдавленной в том месте, где Клейтон проткнул ее насквозь, Эллертон и его команда выправили многое.
Сидя под вентилятором бок о бок на диване, мы читали книги: она — «Группу» Мэри Маккарти, я — «Джуда Незаметного» Томаса Гарди. Мы устраивали пикники во дворе: садились в тени старого пекана и выпивали галлоны ледяного кофе. Сейди вновь начала снижать ежедневную норму сигарет. Мы смотрели «Сыромятную плеть», и «Бена Кейси», и «Шоссе 66». Однажды Сейди включила «Новые приключения Эллери Куина», но я попросил сменить канал. Сказал, что не люблю детективы.
Перед тем как лечь спать, я тщательно смазывал мазью ее изрезанную половину лица, а как только мы попадали в постель… нам было хорошо. Остановлюсь на этом.
Однажды около продуктового магазина я столкнулся с придерживающейся строгих правил Джессикой Колтроп, членом школьного совета. Она сказала, что хочет поговорить со мной, как она выразилась, на «деликатную тему».
— И что это за тема, миз Колтроп? — спросил я. — Потому что я купил мороженое и хочу добраться до дома, пока оно не растаяло.
Она одарила меня ледяной улыбкой, способной заморозить мою «Французскую ваниль» на долгие часы.
— Домой — в смысле на аллею Ульев, мистер Амберсон? К несчастной мисс Данхилл?
— А какое вам, собственно, дело?
Температура улыбки понизилась еще на несколько градусов.
— Как член школьного совета, я должна быть уверена, что моральный облик сотрудников школы безупречен. Если вы и мисс Данхилл живете вместе, меня это очень даже касается. Подростки такие впечатлительные. Они копируют все, что видят у взрослых.
— Вы так думаете? После пятнадцати лет, проведенных в школьных классах, я пришел к твердому убеждению, что они смотрят на поведение взрослых, а потом со всех ног бегут в другую сторону.
— Я уверена, что у нас может получиться увлекательная дискуссия о психологии подростков, но позволила себе заговорить с вами по другому поводу, пусть и чувствую себя несколько неловко. — Однако, судя по ней, никакой неловкости она не испытывала. — Если вы живете в грехе с мисс Данхилл…
— Грех, — перебил я ее. — Какое занятное слово. Иисус сказал: тот, кто без греха, пусть первым бросит камень. Или та. Вы без греха, миз Колтроп?
— Разговор не обо мне.
— Но мы можем поговорить и о вас. Я могу поговорить о вас. Могу, к примеру, начать спрашивать о ребенке, которого вы нагуляли в лесах.