— В ветке, из которой происходили венлегги, люди нашли некий артефакт. Знаешь, как бывает: один рыбак закидывает сеть и зацепляет что-то на дне. Раз несет его гнев, он начинает бессмысленно дергать, рвет сеть и возвращается домой с пустыми руками, — а в другой раз прыгает в воду, потому что напуган возможностью потерять сети, и находит на дне ЭТО. Может, сундук, может, бочку, может, кувшин. Вытаскивает на берег, открывает — и мир заканчивается. За сотни лет войны с силой, которая влияла на реальность, люди изменялись все сильнее. Куда сильнее, чем суи. Пользуясь магией, они сделали так, что их тела обросли пластинами твердыми, будто скорлупа черепахи, чтобы их воины могли отражать атаки демонических созданий, что прогрызали любой металл, будто кислота бумагу. Научились фильтровать ядовитые испарения и много дней обходиться без еды и питья. Но под этим панцирем оставались людьми. Как ты или я. — Альтсин смотрел в глаза офицера, пытаясь прочесть, понимает ли тот его. — Амулен’дрех — высокие, синекожие и сильные воины, чьи женщины сражались когтями. Не знаю, что именно так их изменило, но они все равно остались людьми. Эхлурехи обладали кожей светлее, чем у альбиносов, а глаза их были чернее ночи, и якобы, как я прочел в одном из курганов, породила их зараза, которая прибыла с неба и убила большую часть людей. Ахерсхи были странным сообществом. Уступили власти того, что они называли каха’леех, которую создавали нечеловеческие сущности, удерживаемые Силой, и души и разумы живых людей. Их путь завершился тут, на севере, в тени рогов Сетрена-Быка.
Альтсин тряхнул деревце, чувствуя, как в нем просыпается непонятный гнев. Пришлось вдохнуть поглубже, прежде чем начать говорить дальше.
— Но большинство прибывших настолько походили на нас, что обычно вообще невозможно было отличить их от нас. Народ Тумана, экипаж Бессмертного Флота, вои ны сунбери и сыновья Омраха. Люди. Не из других миров, других закутков Всевещности, но из нашего Древа. Дети наших детей из различных возможных будущих.
Корабль явственно задрожал, а стены беспокойно дернулись.
— Нет. Я расскажу это, потому что и сам должен услышать. Наше Древо Мира было уничтожено. — Альтсин протянул руку, и из пальцев его выскочила лента жара, ударив в половину высоты ствола. — Что-то случилось в прошлом, несколько тысяч лет назад, и изменило всю нашу историю. Изменило настолько, что все ветки, которые выросли, утратили право на существование. Что-то просто отрубило крону Древа нашего мира. А хаос и распад пошли вдоль линий времени, выжигая их дотла.
Они молча смотрели, как жар взбирается по стволу к ближайшей ветке. Лейтенант кашлянул.
— Они должны были перестать существовать. Сразу же.
Альтсин ласково улыбнулся.
— Я тоже так думал. Но Законы Всевещности действуют иначе, ведь крона, в конце концов, была чем-то созданным живыми существами, которые помнили о своей истории и удерживали ее существование столетиями. И тут сравнение с деревом кажется мне верным, поскольку, даже если ты срубишь дуб, его ветки некоторое время продолжат пытаться выпускать новые отростки. Расти. Но все равно, по мере того как их догоняло уничтоженное прошлое, умирали разные будущие нашего мира. — Альтсин указал на место, где жар достиг самых нижних веток и принялся по ним взбираться. — Видишь? Нет спасения. Но в этих будущих жили люди. А мы — упрямый и упертый вид. Много наших родных сдались или просто не обладали соответствующими средствами и знанием, чтобы что-то сделать, — и они погибли. Но многие, чтобы уцелеть, использовали все, что имели. А их боги, их Силы, которые владели разными Ветвями, горячо их в том поддерживали. Потому что Силы в будущем не были слабее наших Бессмертных, хотя многих из них непросто назвать богами в нашем понимании. И они отправились против течения времени, чтобы сражаться за свое прошлое — или хотя бы найти спокойное место для жизни. Знаешь, кто такая «Ночная Жемчужина»?
Внезапно стены грозно заворчали.
— Нет, — покачал головой Альтсин. — Ты и Оум — часть этой истории. Потому я расскажу ее так, как она должна быть рассказана. Народ «Ночной Жемчужины» жил у моря на много-много лет впереди нашего времени. Признавал веру в возвращение к корням, а души его предков обитали в деревянных памятниках и в стенах домов, что опекали своих потомков. Как видно, не всегда наши потомки выбирают прогресс, измеряемый числом каменных дорог и городов. Умирающее прошлое добралось до них, как и до многих прочих ветвей, внезапно, но перед лицом близящейся гибели они вспомнили запрещенные предками умения. Потому что в их мире нельзя было помещать души людей в живые творения. А деревья были именно такими.
Взгляды всех замерли на крышке, прикрывающей дупло.
— Да, это ее тело. В десять лет ее принесли в жертву — или она сама себя принесла. В этом не было жестокости или страдания. Ее напоили отваром из усыпляющих трав, положили в дупле огромного дерева и заклинаниями закрыли отверстие. Ее душа соединилась с духом дерева, приняла его и начала управлять ростом. Ей приносили жертвы, кормили Силой — молитвами и медитациями. Как и двести с лишним других детей. Таким-то образом, выпуская корни, из которых вырастали отростки огромные, словно деревья, сплетая ветви и разрастаясь вдоль и вширь, она придала своему телу форму корабля. Оум, что назывался некогда «Пылающей Птицей», рассказывал, что ему, чтобы вырасти до полной формы, понадобилась сотня лет. Но он был младше, чем «Ночная Жемчужина», принадлежа последнему поколению богов-кораблей.
Стены снова зашептали, на этот раз с ощутимой печалью.
— Наша хозяйка говорит, что многие из кораблей не успели достигнуть зрелости вовремя. Пришлось их бросить, отплывая вниз по линиям времени, как и другим. Покажи им, «Ночная Жемчужина».
На верхушке многих веток появились капли света и потекли по коре.
— Некоторые из этих народов встречали на своем пути других странников. Порой принимали их гостеприимно, зная о существовании Древа, порой яростно сражались, видя в других конкурентов. А когда они вошли в уничтоженное прошлое, то столкнулись там с потоком чистого Хаоса.
Стены зашептали тихо, а Альтсин кивнул.
— Да. Живые горы, моря, наполненные краснотой, летающие чудища размером с корабли, плюющиеся ядовитым газом. «Пылающая Птица» рассказывал мне об этом. Вода, превращающаяся в прах, когда наступает ночь, и злой ветер, который вырывает у людей души из тел и меняет их местами, воздух, ядовитый, словно дыхание вулкана, и места, где воды морей возносятся над почвой, будто тучи, а единственная ошибка порой приводит к тому, что ты падаешь в пропасть. А ведь Бессмертный Флот выбрал сравнительно легкий путь морями и океанами; не знаю, что повстречали те, кто шел другими путями. Сколько беженцев никогда не пробились сквозь Хаос на нашу тропу времени.
Вор всматривался в капли света, сползающие вниз. Некоторые сталкивались и становились ярче, другие рассеивались светом и исчезали. Люди. Никогда не меняются.
— Через долгие годы странствий первые Нежеланные попали к нам. Во времена, когда рождались сильнейшие из наших нынешних богов, во времена, когда мир был молод. Наш мир, не их. Уже нет. Потому что они — где-то здесь. — Альтсин взмахнул рукой, и сожженная крона дерева рассыпалась в прах.
