Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 188
Перед мамлюками стоял определяющий вопрос: где столкнуться или умиротворить врага? По крайней мере, в этом Кутуз и Бейбарс были солидарны. В начале лета в Каир прибыло монгольское посольство, требовавшее подчинения мамлюков. Послов убили, тела разрубили пополам, а головы повесили на воротах Каира. Продемонстрировав таким образом свои намерения, мамлюки отправились на войну. Чем ждать в Египте, надеясь отразить вторжение на родной земле, они предпочли напасть на Китбуку, пока его армия еще ослаблена. Такая стратегия, если, конечно, удастся добиться успеха, могла принести мамлюкам почти полное господство на Ближнем Востоке. Но риск был колоссальным, поскольку мамлюки собирались вступить в открытое сражение с монголами, непобедимым противником, которым были повержены все прочие армии.
В середине лета 1260 года мамлюки вышли из Египта, собрав некоторые дополнительные мусульманские войска, которые прежде служили Айюбидам. Бейбарс был назначен командиром мамлюкского авангарда. Вместе с Кутузом он наметил план атаки. Были сделаны попытки вовлечь в активный союз и франков. Те отказались, следуя политике нейтралитета, но позволили мусульманской армии беспрепятственно пройти на север через латинскую территорию в Акру. Новость об этом наступлении привела Китбуку, тогда базировавшегося в Баальбеке (Ливан), на юг вместе с дополнительными войсками, набранными в Грузии, Киликийской Армении и мусульманском Хомсе.
Великая битва, которая должна была решить судьбу Ближнего Востока, имела место в Айн-Джалуте, в Галилее, где Саладин хотел схватиться с франками в 1183 году. Возглавляя авангард, Бейбарс обнаружил монгольскую армию, разбившую лагерь неподалеку от этого селения у подножия горы Гильбоа. Тогда он и Кутуз повели армию мамлюков на юго-восток по Изреельской долине и 3 сентября атаковали. Противоборствующие армии были примерно равны по численности — в каждой было 10–12 тысяч человек, — так что по нормам средневековой войны обе стороны сильно рисковали. Кутуз и Бейбарс продемонстрировали храбрость и прекрасное командование, отбив две массированные атаки, и в ключевой момент мусульмане из Хомса, стоявшие на левом фланге монголов, бежали с поля боя. Теперь перевес был на стороне мамлюков, которые сумели окружить монголов и убить Китбуку. В этот эпохальный исторический момент якобы неодолимая волна монгольской экспансии была остановлена новыми защитниками ислама.
Только одно щупальце великой монгольской империи было отсечено, и призрак возмездия остался — пока не имеющий возможности вернуться на Ближний Восток Хулагу отреагировал на известие о неудачах, казнив аль-Насира. Но победа при Айн-Джалуте оказалась критической в обеспечении будущего подъема мамлюкского султаната. Сразу после сражения Кутуз взял на себя контроль над Дамаском и Алеппо, назначив двух своих союзников губернаторами. Тем самым он пренебрег амбициями и ожиданиями Бейбарса и нарушил обещание вознаградить его, дав власть в Алеппо (вероятно, он рассудил, что было бы неосмотрительно оставлять соперника у власти так далеко от Египта). Поэтому султан и его недовольный полководец с триумфом отправились в обратный путь вместе.[392]
Около 22 октября 1260 года, когда Кутуз и его эмиры переходили египетскую пустыню по пути в Каир, султан предложил ненадолго прервать путешествие, желая предаться своему излюбленному занятию — охоте на зайцев. Бейбарс и небольшая группа мамлюков отправились вместе с ним. Отъехав на достаточно большое расстояние от лагеря, предатели убили Кутуза. До нас дошло несколько разных рассказов об этом перевороте. Представляется, что Бейбарс попросил султана об одолжении (вероятно, хотел получить девушку-рабыню), и, когда Кутуз согласился, он наклонился, чтобы поцеловать ему руку. В тот же момент Бейбарс крепко стиснул руку султана, чтобы он не мог выхватить оружие, а другой эмир ударил его мечом по шее. После этого приблизились другие заговорщики, и султан умер под градом ударов.
Судя по всему, Бейбарс был главой заговорщиков, но его положение не было прочным. После возвращения в лагерь были собраны на совет в королевском шатре все ведущие эмиры мамлюков. Учитывая их общие племенные тюркские корни, в среде элитных мамлюков было хорошо развито чувство равенства. Они ожидали, что любой новый лидер будет избран из их числа. Чтобы его не обошли, Бейбарс объявил, что, раз Кутуз убит, он заслужил право на власть, «подсластив» свое требование обещаниями наград и всемерной поддержки своим сторонникам. Такими средствами — кнутом и пряником — Бейбарс стал новым мамлюкским султаном, то есть человеком, отныне ставшим ответственным за борьбу мусульманского Ближнего Востока против монголов и латинян.[393]
БЕЙБАРС И МАМЛЮКСКИЙ СУЛТАНАТ
Осенью 1260 года Бейбарс со всей очевидностью убедился в непрочности своего положения. Он поспешил утвердиться в Каире, занял цитадель — резиденцию султанов, построенную еще Саладином, и вознаградил широкий круг эмиров за преданность выгодными должностями и богатством. Кроме того, уцелевшие мамлюки Бахрии стали его личными телохранителями. Их прежние казармы на Ниле были позже перестроены, и командовали там самые доверенные эмиры султана, включая Калауна.
Прежде всего Бейбарсу следовало узаконить собственное правление и укрепление власти мамлюков в Египте. Однако новый султан также обладал достаточной политической и стратегической проницательностью, чтобы признать и адаптироваться к новому порядку в левантийском мире. В прошедшие десятилетия мусульманские лидеры старались объединить ислам и, в некоторых случаях, вступать в активное противостояние с франками на Святой земле. Теперь ситуация изменилась, сформировалась новая система взглядов и понятий. После 1260 года наиболее угрожаемыми были северные и восточные границы Сирии, откуда главный враг — монгольская империя — мог снова попытаться уничтожить ислам. Чтобы противостоять этой угрозе, границы должны быть защищены, и Ближний Восток превращен в единое и неприступное государство-крепость.
Латинские христиане являлись вторичной опасностью. Их оставшиеся поселения располагались внутри Сирии, Ливана и Палестины, которые Бейбарс желал объединить и обезопасить против монголов. Султан правильно рассудил, что после таких катастроф, как битва при Ла-Форби, франки Утремера обессилены. Сами по себе они не представляли опасности. Но в качестве союзников внешней силы — будь то монгольская орда или западные крестоносцы — они могли открыть на Ближнем Востоке проблемный и отвлекающий внимание второй фронт. Эти «встроенные» источники беспокойства следовало нейтрализовать.
Понимая ситуацию, Бейбарс посвятил начало 1260-х годов радикальному изменению мусульманского Ближнего Востока, установив там мощный авторитарный режим. Одновременно он начал готовить мамлюкское государство к началу войны — против монголов или христиан. Таким образом, новый султан в первые годы пребывания у власти активно готовился к тому, что, он надеялся, станет окончательной победой в борьбе за Святую землю.
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 188
