достаточно родительских навыков и просто удачи, чтобы дети получились такими же хорошими, как она.
Ей было интересно, попадет ли эта история в вечерние новости. Она подумала, что это заслуживает упоминания.
— Невероятно, — сказала офицер Минти. — Маленькой девочке всего четыре года. Она знает достаточно, чтобы набрать 911, дает диспетчеру все, что ей нужно, имеет здравый смысл выключить кран и нажать на рычаг слива, чтобы ее мама не утонула, точно знает, где находится записная книжка ее матери, чтобы мы могли найти миссис Джексон, проводит нас в ванную, где мама лежит голая, вся в крови, ради всего святого…
— Я знаю, — сказала сотрудница службы спасения. — Я хочу быть такой же, как она, когда вырасту.
Минти рассмеялась, но, возможно, это было совсем не смешно. Очевидно, Лайза Джексон начала набирать утреннюю ванну и, когда ступила в еще текущую воду, поскользнулась и упала, потому что, когда ее нашли, одна сухая нога была перекинута через бортик ванны, а другая подкосилась под ней. Она ударилась о керамическую мыльницу с такой силой, что кровь из раны на голове брызнула до самой душевой штанги.
Для маленького ребенка это было ужасное зрелище.
Странно, что она не упомянула диспетчеру о крови. Раны на голове — даже такие, как у Лайзы Джексон, которые не казались ужасно серьезными — кровоточили как сумасшедшие. Для четырехлетнего ребенка, по ее мнению, это было очень страшно. Но ей было не страшно наблюдать за тем, как бригада скорой помощи везет ее едва потерявшую сознание мать в машине скорой помощи. Это была крепко сбитая девочка.
— Что вы узнали от бабушки?
— Она не хотела много говорить при девочке, но, как я поняла, развод был некрасивым. Он переехал в Калифорнию, посылает алименты, когда доходит до дела. Лайза Джексон живет на деньги, унаследованные от дедушки, и зарплату на полставки в… ну, посмотрим…
Она пролистала свой блокнот, проверила записи.
— …в месте под названием "Ягоды…
— Я знаю это место. Это деревенский магазинчик, рассчитанный на туристов. Большая часть бизнеса приходится на лето и сезон цветения деревьев. Композиции из сухоцветов, попурри, ароматическое мыло и свечи, джемы и мед. Все в таком духе.
— У нее нет ни братьев, ни сестер. Но миссис Джексон не против позаботиться о Сьюзи на время.
— Хорошо.
Она посмотрела на них, сидящих на диване. Миссис Джексон слегка улыбалась, расчесывая длинные прямые медово-коричневые волосы девочки.
— Больница — не место для маленькой девочки, — сказала она. — Мы подождем известий здесь.
Бригада скорой помощи заверила их, что, хотя да, есть вероятность сотрясения мозга, а сотрясения могут быть непростыми, женщина очень быстро пришла в себя, так что они сомневаются, что рана на голове была серьезной, и ее главной проблемой на данный момент является потеря крови — и миссис Джексон, очевидно, готова была поверить им на слово. Минти бы не поверила, если бы это была ее дочь. Но Минти не была уроженкой штата Мэн и не была крепкой, как рельсовый вагон. Сьюзи стояла спиной к женщине, и выражение ее лица было нечитаемым — симпатичная, серьезная на вид девочка в коротком сине-белом клетчатом платье, которое было не совсем праздничным, но и не совсем для детского сада.
Когда они приехали, она все еще была в пижаме. Она догадалась, что платье было бабушкиной идеей.
Прессе это понравится. На улице уже стояла съемочная группа местного телевидения — терпеливо ждала развития ситуации. Бабушка уже дала согласие на интервью.
Здесь журналисты были практически везде. Удивительно как они успевают чуть ли не раньше полиции.
Она подошла к дивану.
— Вам нужно, чтобы мы остались, миссис Джексон? Я имею в виду, пока не закончится интервью.
— В этом нет необходимости, офицер. Мы сами справимся с этим, я уверена.
Она встала и протянула руку. Минти пожала ее. Хватка женщины была крепкой и сухой. Значит стальные нервы — это семейная история.
— Я хочу поблагодарить вас за ваши усилия по защите интересов моей дочери, — отчасти официально сказала она. — И за то, что вы так быстро приехали.
— Спасибо, мэм. Но на самом деле мы все должны благодарить вашу внучку. Сьюзи? Позаботься о ней как следует, хорошо?
— Хорошо.
Минти ей поверила.
Кэрол Беллавер редко брала интервью, которое проходило так гладко. Маленькая девочка нисколько не робела перед камерой — она не ерзала, не заикалась, не моталась туда-сюда и не выходила из кадра — все это типичное поведение взрослых перед камерой. Она четко и без колебаний отвечала на вопросы Кэрол. К тому же она была чертовски красива. Камера ее обожала.
Был только один момент непригодной пленки из-за того, что девочка что-то сделала, в отличие от их обычных ложных остановок и стартов, и это было, когда она уронила маленькую белокурую куклу, которую держала в руках, и наклонилась, чтобы поднять ее, а платье на ней было таким коротким, что можно было увидеть ее белые трусики, которые Кэрол мельком увидела и тут же отвела взгляд, а затем задалась вопросом, почему. Может быть, дело в том, что девочка вела себя и говорила так похоже на миниатюрного взрослого, что Кэрол было неловко за нее, как было бы неловко за взрослого?
Это было возможно. В своей жизни она делала и думала более глупые вещи.
Материал, конечно, был пустой, но это был хороший пустой материал. Не какое-то там развлекательное шоу или репортаж с окружной ярмарка, а настоящая человеческая история, для разнообразия. Необычная и трогательная. С очаровательным ребенком в качестве героини. Этим она могла гордиться. Эта история не заставит ее содрогнуться, когда она выйдет в эфир.
Ей пришло в голову, что все они могут гордиться этим случаем, все, кто в нем участвовал, начиная с диспетчеров, бог знает кого, полиции и бригады скорой помощи, бабушки, которая, несомненно, помогла вырастить это маленькое чудо, и, наконец, заканчивая ею и ее командой. Все сделали свою работу, выполнили свои обязанности эффективно и хорошо. А тот, благодаря кому все это произошло, был четырехлетним ребенком.
Отличный день. Отличный выпуск новостей. Отличная история.
Они сделали все реакционные снимки. Все, что им теперь было нужно, это ее теги. Осветитель, звукорежиссер, оператор, камера, мотор.
— Это Кэрол Беллавер — она сообщает вам о храброй, необыкновенной девочке из Ноттсвилла, штат Мэн.
— Готово, — сказал Берни.
— Ты хочешь закончить запись?
— Почему ты спрашиваешь? Я же сказал, что все записано, можно монтировать.
— Хорошо. Боже, хорошо.
Что это, черт возьми, было? Берни просто набросился на нее. Берни был самым милым, самым общительным
