Повести и рассказы
Составители: BertranD, mickle_69
Автор обложки: mickle_69
Сборники
Выезд на бульвар Толедо Блейд
Jack Ketchum, "Broken on the Wheel of Sex: The Jerzy Livingston Years", 1999
Письмо счастья
Я снова жду почтальона. Я пообещал себе, что не буду больше его ждать, но все же жду.
В большинстве случаев почтальон ничего не приносит. Даже рекламную макулатуру. Ничего.
Что, я полагаю, только к лучшему.
Прошлой ночью мне приснилось, что я сломал ногу, и мне пришлось взять такси, чтобы попасть в отель. Что было глупо, потому что здесь нет такси, а я живу в маленьком домике в конце длинной грунтовой дороги, и отелей здесь тоже нет. Как бы то ни было, я взял такси и отвлекся, глядя в окно и, вероятно, водитель не туда повернул, потому что вскоре я осознал, что мы заблудились. Я проклинал водителя. Я ненавидел этого тупого сукина сына. К тому времени, как мы нашли отель, мы испытывали друг к другу смертельную вражду. Я ныл и издевался. Со своей стороны он не сказал мне ни слова.
Я вышел, не заплатив, направился прямо в ванную, нашел две старые палки, к которым прикрепил несколько ржавых гвоздей, и хлестал себя по спине и плечам до тех пор, пока не причинил себе настоящий вред.
Как я уже сказал, все это нелепо, потому что я живу совсем один в конце узкой грунтовой дороги, и здесь так дико, что прямо у меня под порогом построили гнездо ленточные змеи. В тридцати ярдах отсюда есть бобровая плотина. Никаких отелей тут нет.
Вчера я тоже ждал. Ждал весь день.
Господи! Блядь! На хер почтальона!
Пойду-ка я в город.
* * *
На обочине дороги он увидел давно умершего ребенка, маленькие птички питались его внутренностями. Невозможно было сказать, мальчик это или девочка. Ужасно воняло. Чуть дальше лежала лошадь с пулей в голове. У самой городской черты он остановился посмотреть, как какие-то мальчишки пригвождают женщину к сараю. Он долго наблюдал. Они вбили по два гвоздя в каждую руку, один в ладонь, а другой чуть ниже запястья. Женщина была обнажена. Кровь стекала по ее рукам и маленьким загорелым грудям. Мальчишки били ее тонкими березовыми палками по лицу и голове. Один из них упирался в нее бедрами, но он был еще слишком мал.
Мистер Крокер был занят с покупателем, поэтому он сидел и ждал у сатуратора. В газете разгорелась полемика о том, будет ли тот, кто последним получит "письмо счастья", определен случайностью или личностью. Куча вздора. Мистер Крокер налил ему крем-соды, и они смотрели, как горит здание на другой стороне улицы. Аптека Лири.
— Мне это не нравится, — сказал мистер Крокер. — С таким же успехом это мог быть и я.
— Никто тебя не сожжет.
— Трудно сказать, что некоторые могут сделать в наши дни, Альфред.
— Тебе не о чем беспокоиться.
Он открыл упаковку картофельных палочек.
— Почтальон к тебе еще не приходил?
— Пока нет.
— Он был здесь сегодня утром. Хенли получил письмо.
— Неужели? Я этого не знал.
— Вчера.
— И что он с ним сделал?
— Переслал дальше, конечно.
— Разумно с его стороны.
— Иного от Хенли никто и не ожидал.
— Я так не думаю.
Он допил содовую, заплатил Крокеру восемьдесят долларов и вышел на улицу. Итак, Хенли получил его письмо. Интересно, что он чувствует? Это был первый раз, когда кто-то, кого он знал лично, получил его письмо. Он подумал о застенчивом заикающемся Хенли и удивился. Конечно, теперь тот был свободным человеком. Ему больше не нужно было беспокоиться. Хотя это, вероятно, было для него шоком. Альфред и сам слишком много беспокоился в эти дни. Возможно, было бы лучше покончить со всем этим. Он не был уверен, но ему показалось, что он завидует Хенли.
Хотя теперь ему нельзя было доверять.
Он перешел улицу и зашел в кафе. Джейми сидел там перед чашкой кофе, щурясь на дым из аптеки.
— Очень досадно, — сказал он.
— Так и есть.
— Я видел, как ты выходил от Крокера. Он рассказал тебе о Хенли?
— Угу.
— Очень жаль.
— Ты так думаешь?
— Конечно, — oн сделал глоток кофе. Кружка полностью утонула в его ладони. Его широкое бородатое лицо опускалось к ладони и снова поднималось. Практически не было видно, как он пил. — Хенли был достаточно приличным парнем, — сказал он. — Иногда напивался до чертиков, но в остальном был в порядке. А теперь вот что у нас есть. Еще один кровавый мясник. Либо он передумает, или пожалеет, или что-то в еще, и он сядет где-нибудь в углу и будет ждать, пока из него не вылезут мозги. В любом случае мы больше не увидим Хенли. Очень жаль. Я буду скучать по нему.
— Наверное.
— Ты какой-то равнодушный.
— Я не так уж хорошо его знал.
— Конечно, знал. Во всяком случае, я его знал.
Он заказал кофе, чтобы немного посидеть с Джейми. Было слишком рано возвращаться. Он действительно не хотел возвращаться.
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы после письма кто-то остался прежним? — спросил Джейми. — Совершенно уверен, что нет. Все они меняются. Как мне кажется, всегда в худшую сторону. И они называют это "религией". Чушь собачья.
— В этом есть что-то религиозное.
— Конечно. В старые времена они втирали говно в волосы.
— По крайней мере, есть проблема совести.
— Так оно и есть.
Двое друзей некоторое время сидели молча. Ветер переменился, так что сидеть было приятно. Альфред подумал, не вписал ли Хенли его имя в список. Или Джейми. Письмо могло ждать любого из них.
— Видел сегодняшнюю газету? — спросил Джейми.
— Да. Гадают, что это будет за человек, который остановит письмо. Опять.
— Святой, конечно.
— Ты так не думаешь?
— Нет.
— Тогда какой же?
Он пожал плечами.
— Какой-то долбаный псих. Кто-то усталый, испытывающий отвращение. Можешь не сомневаться, не Прометей. Тот, у кого нет на это смелости, нет воображения — полагаю, самоубийство связано с отсутствием воображения. Тот, кому не хватает воли воспользоваться всеми этими разрешениями.
— Ты?
— Черт возьми, нет. Мне нужно свести кое-какие счеты. Этого достаточно, чтобы занять меня на некоторое время. Я займу свою очередь. Рассчитываю насладиться этим. Свободой, я имею в виду. Я не отрекусь от своих слов, но буду играть по правилам, а потом вышибу свои
