и она, кажется, обмерла, глядя на сцену, но ей кто-то, сидевший рядом, всё разъяснил.
Но и роль у него была без слов, хотя появление на сцене было встречено овацией.
Потом Никандров уехал в Ростов.
Работать стало совсем тяжело — машины изменились, а у Никандрова болели суставы и поутру он с трудом мог разогнуть спину.
Кажется, он поторопился, пообещав когда-то, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме.
Прошло несколько тягучих, как карамель, лет, и вот началась война. Немцы подошли к городу, и Ленина вывезли в эвакуацию.
Понятное дело, при немцах ему было бы несдобровать.
В эвакуации на Алтае время остановилось.
Пальто, которому не было сносу, было обменяно на муку и сахар.
Ему платили пенсию, но он всё равно пристроился к мастерской в два станка.
Он решил заняться записками, но благоразумие возобладало, и Никандров сунул их в печку.
Когда в сорок третьем они вернулись в освобождённый Ростов, отставной механик умирал от цирроза печени.
Город был разрушен почти до основания, но ему выделили комнату.
Никандров уже не вставал, и всё мешалось в его голове. Он вспомнил давнюю зиму и гостя в чёрном пальто.
«Наверное, он думал, что я пойду по России продолжать Революцию, — подумал Никандров. — Так часто думают о добром царе. Он пойдёт по Руси в лаптях и исправит всё, что неправильно сделали министры. Это всё либеральная сказка, точно так. Только машины тут что-то исправят».
— Сейчас не любят говорить «Россия», — сказал он в пустоту.
Но надо что-то сказать напоследок, важное слово. Наверное — «Революция».
Революцию он любил.
Всё в ней оказалось несовершенно, будто в машину попал песок.
Всё канет в Лету.
Рассказать некому.
Россия, Лета, Инесса.
Всё кончилось.
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
27 августа 2017
Криптуха (2017-08-29)
Она вызвала такси, но никакого такси не было. Волки их съели, чтоб пусто им было, искривились их дороги, и время их подачи смыло в Лету вместе с их шашечками. Наталья Александровна стояла у казённого автомобиля, а водитель только разводил руками.
Глупости с ней случались редко, но сегодня она выбрала норму на год вперед. Она пролила кофе на ковер рядом со своим столом, и черная клякса напоминала ей о психоаналитике, с которым у нее третий месяц длился бесперспективный роман.
На совещании сосед поведал, что в Колумбии ослица родила от черного жеребца неведомое существо, и это — предвестник беды. Мир на краю, и теперь нас ждут сокращения, а с налоговой не сумели договориться.
Ей дела не было до ослицы, а в сокращениях она не сомневалась, как в восходе солнца.
К тому же, когда солнце встало сегодня, у Натальи Александровны уже случилось одно открытие.
Её машину увез в ночи эвакуатор, будто цыган, подмигивая жёлтым глазом. Соседи рассказали ей два раза — позвонив в дверь, и в лифте. Третьей рассказала про эвакуатор консьержка, с восторгом очевидца взмахивая руками.
А теперь выяснилось, что именно ей нужно встречать шведского мебельщика в аэропорту.
Самолёт со шведом, по всей видимости, уже катился по бетону полосы, а Наталья Александровна всё стояла на обочине.
Швед отстёгивал ремни и, наверное, сейчас хлопал экипажу. Дурацкая привычка, да, — она так всегда думала.
И вспомнив все это, Наталья Александровна протянула руку.
Сразу же, прямо из городского тумана, возникла помятая машина.
Она знала, что вот скажи сейчас про аэропорт, так счёт пойдет на такие величины, по сравнению с которыми внешний долг страны — пустяк.
Тут все ехали в аэропорт, и выбирать не приходилось.
Наталья Александровна сразу назвала сумму и подумала: «Сейчас он спросит: “А дорогу покажешь?”»
Но человек с мятым лицом ничего не спросил. Он был необъяснимо ускользающей, но, очевидно, юго-восточной нации.
Всю дорогу, она пыталась припомнить, как их зовут в народе. Психоаналитический друг, даже лежа с ней в постели непрерывно что-то рассказывал. Он служил в армии на востоке, а, вернее, на юго-востоке и все время рассказывал анекдоты про местный народ. Как же он их называл? Как называл он этих высушенных солнцем людей? Абрек? Темрюк? Тенгиз? Темляк? Тебриз? Точно — урюк. Урюками их зовут.
Водитель слушал радио, которое хрипело и улюлюкало. Какой-то радиожитель говорил о гибели мира из-за того, что в Латинской Америке волчица родила котят… Или ослица… Нет, кто-то родился от мула, и это знак беды. Всё равно, эти мулы с ослицами давно мешались в голове Натальи Александровны.
Водитель морщился, но кивал невидимому диктору.
— Ах, как так можно? Страна запродана Антихристу. Отдана Русь Сатане, — молвил вдруг обреченно.
И ударил ладонью по пластиковому плетению руля.
Но потом, дернувшись, посмотрел в её сторону:
— Не еврейской национальности будете?
В ответ на её протяжный стон юго-восточный человек понимающе кивнул:
— Вот и я тоже не еврейской. А вот прежний Спаситель был еврей. Евреи всегда были пассионарны, а теперь… Евреи потеряли, русские потеряли… Прежний век кончился, а в новом веке пассионарности у них нет. Вы знаете, что такое «криптуха»? Или нет, вы в Третьяковской галерее были?
Наталья Александровна не ответила, но ответа и не требовалось.
— Ну, естественно, были. Помните «Троицу» Рублёва? Ну, естественно, помните. А знаете ли вы об её смысле? Вряд ли. Ведь эта икона несёт нам особую информацию, знание о тайне. Между ангелами стоит чаша Святого Грааля. На Руси она иногда ещё называется Неупиваемая Чаша. Рублёв указывал нам на значение этой чаши, и недаром жертвенная чаша у него снабжена изображением животного — иногда кажется, что это телец, но на самом деле — это осёл. Самое трудолюбивое животное, верьте мне, я служил на юго-востоке, в песках и пустынях служил я, защищая правду, сам того ещё не зная, что мне предначертано, и видел красоту этих ослов, которая, не будучи направлена на блуд, а направлена на движение, спасёт мир.
Наталье Александровне захотелось сказать, что… Но она одернула себя. Она вспомнила старый анекдот о сумасшедшем, что утверждал, будто его облучают инопланетяне. Когда его забрали в надлежащее место, то стали обходить соседей, и оказалось, что в комнате сверху двенадцать микроволновок с открытыми дверцами смотрят вниз. Так соседи с другого этажа боролись с пришельцем.
— Руководствуясь подсказкой Рублёва, можно найти многое. В детстве я не понимал, зачем мама меня туда так часто водит. «Видишь, Малыш (она звала меня
