— Я люблю тебя, и я ужасно скучал, и я люблю тебя, — шепнул, опускаясь к вожделенной шее, целуя, прикусывая кожу, ощущая дрожь в тонком теле и судорожно вцепившиеся в плечи пальцы. — Ты не представляешь… Зима, Софи, я готов сожрать тебя. Я хочу тебя до боли…
Прямо здесь, — ее сладкие ушки были открыты, и я готов был целовать их и шептать безумства вечность.
— Так… что… тебя останавливает? — этот дрожащий шепот… Твою мать, он почти меня доконал. Но, когда суть вопроса все-таки дошла до затуманенного сознания, я каким-то чудом смог отстраниться и подхватить ведьму на руки.
— Александр, мать твою, Гротери, какого духа грани ты творишь?
Я расхохотался: а Заклинательница действительно повзрослела.
— Делаю так, чтобы ты больше никуда от меня не ушла, никогда, — ответил и, не удержавшись, легко шлепнул ведьму по попе. Ну просто не смог удержаться. Попа у нее… Зима, дай мне сил и терпения. Еще немного терпения.
Софи застыла на вдохе.
— Алекс-с-с, — прошипела она, — если ты думаешь…
— А я не думаю, — перебил девушку, — я уже очень долгое время вообще ни о чем не думаю, кроме тебя. Тебя в моей постели, тебя подо мной и надо мной. Твоих губ и твоих глаз, твоих рук, даже твоих дурацких строгих платьев. Я тебя из постели месяц не выпущу.
— Но…
— И это не оборот речи, — вышло рычанием. — Упрямая ведьма!
Я поставил ее на ноги, пока гости не обратили на нас внимания, и зашагал по проходу к алтарю, лишь там наконец-то выдохнув.
Она была великолепна, невозможно, непередаваемо восхитительна. От макушки до кончиков туфелек. А платье и эта открытая спина…
Зима, дай мне сил!
Я на вдох прикрыл глаза, всего лишь на миг, стараясь унять голод внутри. А когда открыл, Софи шла ко мне. Улыбающаяся, шальная, раскрасневшаяся, и ее ветра рядом.
Я протянул руку, и ведьма вложила свою ладонь в мою.
— Что мы делаем? — прошептала Софи.
— Женимся. Мне просто надо отдать тебе свою жизнь, а тебе ее принять. Я узнавал, можно.
— А…
— Неменет именно так венчалась.
— Отдать жизнь? — ее глаза расширились, Заклинательница побледнела.
— Т-ш, все хорошо, это не то, о чем ты подумала, милая, — улыбнулся я, крепче сжав ее ладони. — Начинайте, — обратился к шаману.
Мужчина прикрыл глаза и затянул речитативом, кладя свои руки поверх сцепленных наших.
— Мирот, солнце и луну, огонь и воду, землю и ветер, хаос и порядок, жизнь и смерть зову в свидетели. Данной властью и силой, с согласия обоих детей этого мира, связываю жизни их и смерти их воедино, красная нить — одна судьба, — тролль обмотал наши руки широкой красной лентой. — Александр Гротери, повелитель Северных земель и владыка Северных угодий, грун, сын Ледяной стаи, бывший волк, хозяин Зимы, отдаешь ли ты жизнь свою, силу свою, сердце свое, душу свою Софи, Заклинательнице бурь, главной ведьме севера, главной ведьме ковена Неприкасаемых?
— Я, Александр Гротери, повелитель Северных земель и владыка Северных угодий, грун, сын Ледяной стаи, бывший волк, хозяин Зимы, отдаю жизнь свою, силу свою, сердце свое, душу свою Софи, Заклинательнице бурь, главной ведьме севера, главной ведьме ковена Неприкасаемых, по законам Мирота, с согласия и благословления стихий и Зимы.
Шаман достал из-за пояса изогнутый кинжал, прорезал мне запястье и подставил чашу.
— Согласна ли ты, Софи, Заклинательница бурь, главная ведьма севера, главная ведьма ковена Неприкасаемых, принять от Александра Гротери, повелителя Северных земель и владыки Северных угодий, груна, сына Ледяной стаи, бывшего волка, хозяина Зимы, жизнь его, силу его, сердце его, душу его?
Софи крепче сжала мои руки, я чувствовал, как бешено стучит у нее пульс, видел дико трепещущую жилку на шее.
— Не бойся, — шепнул, улыбнувшись.
— Ведьмы ничего не боятся! — и уже громче: — Я, Софи, Заклинательница бурь, главная ведьма севера, главная ведьма ковена Неприкасаемых, принимаю от Александра Гротери, повелителя Северных земель и владыки Северных угодий, груна, сына Ледяной стаи, бывшего волка, хозяина Зимы, жизнь его, силу его, сердце его, душу его по законам Мирота, с согласия и благословления стихий, Зимы, ковена и матери-луны.
Шаман разрезал запястье ведьмы, подставил чашу, а через несколько вдохов поднес ее к моим губам.
— Пей, сын Мирота, — я сделал первый глоток, и время словно застыло. Исчезли голоса и лица, краски, остались лишь ведьма напротив и ее глаза, звук ветра и прикосновение матери-Зимы. Она стояла за спиной и сыпала на плечи снегом. А через миг, через три глотка застыли в воздухе снежинки и смолкли ветра.
— Пей, дочь Мирота, — Софи сделала первый глоток, второй, третий, и ветра снова ожили, взвыли, устремляясь в небо, и снег начал падать вверх. Боль пронзила руки, Софи слегка вздрогнула, и снова все пришло в движение. Загалдели гости, вернулись краски, ушла Зима, укрыв все вокруг снегом.
— Повенчаны! — склонился шаман, беря с алтаря диадему, передавая мне.
Софи нагнула голову, и я приподнял украшение.
— Софи, Заклинательница бурь, главная ведьма севера, главная ведьма ковена Неприкасаемых, клянешься ли ты встать со мной бок о бок, принять в руки свои судьбу и благополучие Северных земель, любить, беречь, защищать свой народ перед лицом Мирота, стихий и подданных своих?
Клянешься ли быть опорой и поддержкой, дарить надежду, судить справедливо, исполнять закон и слышать волю грунов? Клянешься служить Северным землям?
— Клянусь!
Я надел диадему на все еще склоненную голову ведьмы, взял ее за руку. Мы повернулись к гостям.
— Приветствуйте новую повелительницу!
Груны встали на колени, гости поклонились.
— Да здравствует новая повелительница Северных земель и владычица Северных угодий! — гаркнуло со всех сторон.
Я улыбнулся и притянул девушку к себе.
— Люблю тебя, жена.
Ее губы раскрылись тут же, она прижалась ко мне, обхватила шею руками, ответила чуть ли не с большим голодом, чем я сам испытывал.
Это было превосходно, опьяняюще, дико. Я никак не мог остановиться. Пробовал и пробовал ее, смаковал и упивался вкусом, каждым движением языка, губ.
Оторваться друг от друга нас заставила Сабрина: гребаным гостям требовалось гребаное внимание. Я снова сжал руку Софи в своей и сделал шаг вперед.
А следующие четыре оборота молился о том, чтобы все присутствующие сделали нам с Заклинательницей огромное одолжение и быстрее напились.
Софи была восхитительна. Она улыбалась, смеялась, подкалывала советников и все время держала меня за руку, гладила внутреннюю сторону ладони, целовала украдкой.
