Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
Переступив порог, он вошел в коридор, где эхом отзывались его шаги. Вдохнув запах одежды и еды, он вспомнил о долгих днях, проведенных им в родных стенах, о домашней работе, обо всем том, что казалось ему безотрадным в его прошлой жизни.
Затем Йоханнес очутился в комнате, где было много народу. Гости разговаривали, но при его появлении тут же умолкли. В глаза бросился ковер с крикливыми цветами чудовищных размеров, такими же аляповатыми, как на обоях в его комнате.
– Так это и есть наш маленький садовник? – спросил чей-то голос. – Подойди сюда, дружок, не бойся.
– У тебя славный кавалер, Робинетта! – послышался другой голос.
Что все это значило? Глубокие морщинки заново прорезались над темными детскими глазами; чувствуя себя не в своей тарелке, Йоханнес испуганно озирался по сторонам.
Напротив него сидел мужчина, одетый в черное, и гневно смотрел на Йоханнеса.
– Так ты хотел взглянуть на Книгу книг? Меня удивляет, что твой отец, столь благочестивый человек, до сих пор не познакомил тебя с ней.
– Вы же не знаете моего отца – он далеко.
– Да? Ну, это не важно. Смотри, дружок! Читай внимательно, эта книга наставит тебя на путь истинный…
Йоханнес узнал книгу. Не об этом он мечтал. Он оторопело покачал головой:
– Нет! Нет! Это не то, что я ищу! Эту книгу я знаю. Это не она.
Присутствующие зашушукали, направив на Йоханнеса обескураженные взгляды.
– Что? Что ты имеешь в виду, мальчик?
– Мне знакома эта книга. Это книга, в которую верят люди. Но в ней изложено далеко не все, в противном случае люди давно бы жили в мире и согласии. А этого не происходит. Я имею в виду другую книгу. Книгу, после прочтения которой у человека не останется никаких сомнений в разумности миропорядка и которая предельно ясно объясняет, почему мир устроен именно так, а не иначе.
– Что он несет? Где он набрался подобной чуши?
– Кто тебя этому научил, дружок?
– Боюсь, что ты читал вредные книги, мальчик! И теперь их пересказываешь!
Щеки Йоханнеса пылали, в голове помутилось, комната завертелась колесом, а гигантские цветы с ковра уродливо повисли в воздухе. Где же тот мышонок, навестивший его в школе? Он был бы сейчас как нельзя кстати.
– Я ничего не пересказываю, а тот, кто меня всему научил, гораздо достойнее всех вас, вместе взятых. Я говорю на языке цветов и зверей, я их друг. Но я знаю и людей, знаю, как они живут. Мне известны секреты фей и гномов, потому что они меня любят – по-настоящему, не то что люди.
Мышонок! Мышонок!
Со всех сторон до Йоханнеса доносились едкие смешки и уничижительные возгласы. В ушах звенело.
– Он наверняка начитался сказок Андерсена.
– У него с головой не все в порядке.
– Если ты такой поклонник Андерсена, то должен перенять у него и его почтение к Богу и Слову Божьему.
«Бог!» – это слово я знаю, и Йоханнес вспомнил об уроке, который однажды преподал ему Вьюнок.
– Я не испытываю благоговения перед Богом. Бог – это большая керосиновая лампа, из-за нее тысячи людей сбиваются с пути или гибнут.
Больше никто не смеялся. В комнате воцарилась жуткая тишина, накаленная отвращением и страхом. Колючие, негодующие взгляды вонзились в спину Йоханнеса. Точно так, как во сне прошлой ночью.
Мужчина в черном поднялся с места и больно схватил Йоханнеса за руку, едва не поколебав его мужества.
– Послушай, мальчик, я не знаю, то ли ты безмерно глуп, то ли до крайности развращен, но безбожия я здесь не потерплю. Убирайся и не показывайся мне на глаза. Я наведу о тебе справки, но чтобы в этом доме ноги твоей больше не было. Понял?
Свирепые лица окружили Йоханнеса плотным кольцом. Так же, как во сне.
Йоханнес потерянно огляделся:
– Робинетта! Где Робинетта?!
– Как бы не так! Портить моего ребенка! Не смей с ней даже заговаривать!
– Нет! Пустите меня к ней! Я не хочу ее потерять! Робинетта! – зарыдал Йоханнес.
Но Робинетта сидела в углу, сжавшись в комочек, и не поднимала глаз.
– Пошевеливайся, парень! Ты что, оглох? И только попробуй переступить порог этого дома!
Кто-то опять больно схватил его и поволок по гулкому коридору; стеклянная дверь захлопнулась – и Йоханнес оказался на улице, под темными низкими облаками.
Он больше не плакал и шел куда глаза глядят, удаляясь от дома. Горестные морщины на лбу стали еще глубже.
С липовой изгороди за ним следила малиновка. Йоханнес остановился и ответил ей вопросительным взглядом. На этот раз в щелках вороватых глаз птицы он не заметил привычного доверия. Он попытался было подойти к ней поближе, но расторопная птичка тут же унеслась восвояси.
– Прочь, прочь! Человек! – чирикали воробьи, разлетаясь с садовой дорожки в разные стороны.
Цветы не смеялись, но смотрели серьезно и равнодушно, будто он был обычным прохожим.
Йоханнес не улавливал этих знаков, мучимый лишь обидой, нанесенной ему людьми, словно в душу к нему залезли тяжелой ледяной рукой. «Им все равно придется мне поверить, – думал он. – Я заберу свой ключик и покажу им его».
– Йоханнес! Йоханнес! – пропищал тонкий голосок. В птичьем гнезде на падубе сидел Если-бы-я-знал. – Куда направляешься?
– Это ты во всем виноват, – сказал Йоханнес. – Оставь меня в покое.
– Кто надоумил тебя заговорить о книге с людьми? Они ведь не в силах тебя понять. Зачем ты с ними откровенничал? Не слишком благоразумно с твоей стороны.
– Они насмеялись надо мной! Мне больно! Гнусные существа.
– Нет, Йоханнес, ты их любишь.
– Нет! Нет!
– Если бы ты их не любил, ты бы так не страдал, оттого что они не похожи на тебя. Тебе было бы безразлично их поведение. Не стоит принимать близко к сердцу их слова.
– Я покажу им свой ключик.
– Этого делать не следует – они все равно тебе не поверят. Не вижу смысла!
– Мне нужно заполучить ключик, зарытый под кустом шиповника. Ты знаешь, где этот куст?
– Тот, что недалеко от пруда? Да, знаю.
– Проводи меня туда, пожалуйста!
Если-бы-я-знал забрался на плечо Йоханнеса и взял на себя роль штурмана. Они шли весь день, продираясь сквозь ветер и ливень. К вечеру облака угомонились, выстроившись в длинные серые и золотые шеренги.
По прибытии в родные места Йоханнесу стало так тяжко на душе, что он не мог не вспомнить о Вьюнке и запричитал:
– Вьюнок! Вьюнок!
А вот и кроличья нора и дюна, на склоне которой он когда-то спал. Но серый олений мох, мягкий и влажный, теперь не хрустел под ногами. Розы отцвели. Сотни желтых цветов ночной примулы с их дурманящим ароматом открыли свои чашечки. Над ними возвышались стебли коровяка с толстыми войлочными листьями. Йоханнес пытался отыскать мелкие рыжеватые листья шиповника.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
