Клан Кион окончательно утвердил свою власть над Айтэлем полторы тысячи лет тому назад, когда приором, после длительной борьбы с другими кланами, стал Юлианар. Аллайга, дочь предыдущего приора, Селазара, происходившего из клана Аминор, в решающий период борьбы поддержала соперника, преградив путь к власти клану Гэал – наиболее сильному на тот момент. Аллайга и Юлианар тайно сочетались браком, предполагалось, что когда новый приор утвердит свою власть, свадьбу сыграют вновь, уже официально. Юлианар, однако, получив желаемое, взял жену из клана Гэал, а одного из своих сыновей женил на дочери главы клана Ниртог. Три клана против одного; попытка Аллайги начать мятеж была пресечена на корню, ее сторонники – уничтожены. Говорят, ей самой удалось спастись, но путь в Кильбрен с тех пор стал для нее закрыт, а власть над кланом Аминор, который она возглавляла, перешла к другой ветви.
Юлианар спокойно правил более двухсот лет, он ушел на покой, передав приорат своему старшему сыну, Сагбрану. Спустя тридцать лет бывший приор скончался естественной смертью (что, между прочим, большая редкость в среде высокорожденных). Перед уходом он был твердо уверен в том, что обеспечил преемственность власти. Но через несколько лет Сагбран погиб, вскоре были истреблены либо пропали без вести все его потомки. Главой клана стал брат Сагбрана, Йорин, однако и он был убит менее чем через год, даже не успев официально получить приорат. Расстановка сил к тому времени была уже ясна, все знали, что за убийствами стоит третий сын Юлианара, Гарабинд, хотя никто ничего не мог доказать. Именно то, что Гарабинд действовал нагло и едва ли не открыто, оттолкнуло от него многих, хотя партия, поддерживавшая его, была весьма серьезной и при иных обстоятельствах он, вероятно, был бы лучшим кандидатом. Гарабинда поддержал клан Гэал, из которого происходила мать принца, зато клан Ниртог весьма болезненно воспринял смерть Йорина и его жены Рильваны – дочери главы клана. Против Гарабинда в сенате был выставлен сын Йорина и Рильваны, Кэймос. Таким образом, клан Кион разделился, каждого из кандидатов поддерживало по одному дому, и все решил последний, четвертый клан – Аминор, отдавший свои голоса за Кэймоса. Но на этом, конечно, ничего не закончилось. Кэймос исчез, и вскоре пропала его сестра Кенхельра, начался длительный период безвластия. Те, кто поддерживал Кэймоса, пропадали или умирали от необъяснимых причин, и все понимали, кто за этим стоит. Конечно, были и ответные покушения – на Гарабинда, но то ли ему везло, то ли его охрана была подготовлена лучше – во всяком случае, таким способом достать его так и не смогли. Между кланами Гэал и Ниртог случилась гражданская война, Ниртог проиграл, и был вынужден смириться с претензиями Гарабинда. Кэймоса объявили мертвым, состоялись новые выборы, и сенат почти единодушно провозгласил имя нового правителя. К этому времени Гарабинд набрал такую силу, что ему уже никто не осмеливался перечить.
Хотя дом Ниртог и проиграл войну, благодаря его покровительству осталась в живых единственная дочь Кэймоса. Однако истории интересна не столько она, сколько ее сын – Джейбрин.
Во время гражданской войны Джейбрин был еще слишком молод, чтобы претендовать на власть. Прошло полвека. Гарабинд успокоился и потерял бдительность; сам Джейбрин в это время набирал силы, учился волшебству, обзаводился сторонниками и союзниками. Он убил Гарабинда и захватил дворец; несколько лет Айтэль оставался расколотым надвое. Потомки Гарабинда, конечно, не признали его власть, они выдвигали «своих» приоров, называя Джейбрина захватчиком и убийцей. Ситуация устаканилась лишь тогда, когда были истреблены практически все, кто входил в «партию Гарабинда» или хотя бы сочувствовал ей; Джейбрин действовал безжалостно и целеустремленно. Конечно, при этом погибло немало его собственных союзников – взять хотя бы ветвь Майдлара – погибли мать Джейбрина и его первая жена, но в конце концов новый приор победил, а потомки Гарабинда либо легли в землю, либо навсегда бежали из Кильбрена…
Идэль казалось, что она понимает причину беспокойства Майдлара. Она только читала или слышала рассказы о периодах резни в семье, он же знал о том, что это такое, не понаслышке. Он уже пережил несколько таких периодов и вряд ли хотел погружаться в кровавую кашу еще раз. Но, похоже, судьба не оставляла ему выбора. Идэль хотелось надеяться, что Майдлар примет их сторону, а не сторону отпрысков Берайни; и то, что он сел рядом с Фольгормом, она восприняла как знак того, на чьей стороне его симпатии. С другой стороны, Кетрав явно пытался расположить к себе Нерамиза, за которым стоял Ниртог… Уж конечно, получить поддержку целого клана куда важнее, чем голос одного только Майдлара… Идэль ощутила бессильную ярость. Наверняка они интриговали и на похоронах. Да что там! Она бы не удивилась, узнав, что они начали высматривать возможных сторонников в самый день убийства. Если только, конечно, не они сами это убийство организовали. Что тоже вполне возможно. И не просто «возможно» – отпрыски Берайни являлись первыми из тех, кого следовало подозревать. Мотивов, даже если забыть про власть, у них было более чем достаточно.
Слева от Майдлара сидел Авермус, министр дворцового управления. Он также принадлежал к одной из боковых ветвей клана Кион, а его должность – по сути, он являлся кем-то вроде главного управляющего – хотя и считалась не очень-то приличествующей высокорожденному, давала ему огромную власть. Особенно ясно это становилось именно в такие, как сейчас, переходные периоды. Авермусу подчинялись все дворцовые слуги, от поваренка до церемониймейстера, часть служилого дворянства и все клановые атта. Никаких прав на приорат у него не было, но в существующем раскладе министр дворцового управления был очень серьезной фигурой, и каждая из противоборствующих сторон, конечно, захочет склонить его на свою сторону. Его равная удаленность и от партии Берайни, и от Шерагана как бы демонстрировала подчеркнутый нейтралитет Авермуса, но Идэль сильно сомневалась, что он долго сможет занимать среднюю позицию. Авермус был светло-рыжим, почти блондином; на вид – мужчина средних лет, подвижный и худощавый. Он был одет пестро и пышно, в одежде доминировали красные и светло-коричневые цвета.
Дом Кион присутствовал за столом не в полном составе. Помимо Сурейлин и Йатрана, недоставало еще чудаковатого брата Шерагана, Смайрена, а также Вомфада и Декмиса – двух братьев из еще одной боковой ветви клана. Так же тут не было секонда Ведаина, хотя в прежние времена он исправно обедал и ужинал вместе с правящей семьей. Предшественником Ведаина на посту соправителя был Нидкольм, отец Берайни; он участвовал в заговоре дочери против Джейбрина и разделил ее участь. По закону, секонд не мог принадлежать к тому же клану, что и приор, но Джейбрин просто обошел этот закон, переведя Ведаина, происходившего из младшего дома высокорожденных, подчиненного клану Кион, в Аминор, а затем организовав совершенно «честные» выборы своего протеже на Малом Совете. Вероятно, сейчас, чтобы соблюсти приличия, он сидит за столом в той части дворца, где ужинает клан Аминор; но Идэль сомневалась, что это поможет ему сохранить власть. Впрочем, многое зависит от дипломатических способностей Ведаина и от того, на ту ли лошадку в предстоящей борьбе он поставит. Если его протеже станет приором, у Ведаина есть все шансы сохранить пост, если он ошибется и к финишу придет кто-то другой, будет смещен и секонд, благо его не вполне законное избрание дает к тому отличный повод.
