Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Возвращаясь из канцелярии с письмом, на котором стоял свежий сегодняшний штемпель получения – 15 ноября, 8:02, я еще на лестнице услышал рявкающий голос майора Мачихо, раздававшийся с нашего этажа.
– Вы что, арабский шейх? – надрывался Мачихо.
– Нет. Пачиму шейх? Нет шейх… – бормотал кто-то из студентов.
– А кто вы?
– Я – Хан, – ответил студент.
Это был Захарулла из моей группы.
– Кто? – ушел в фальцет майор.
– Захарулла Хан, товарищ майор.
Поднявшись на пролет, я увидел картину: майор Мачихо загородил путь длинному тощему Захарулле и пугал его грозными ястребиными бровями. Курсант, в свою очередь, только нервно подергивал губами и хлопал глазами. Разобравшись, что Захарулла не шутит и не издевается, а Хан – его настоящая фамилия, майор продолжал воспитательную работу по заранее намеченному плану:
– Если вы не шейх, то почему идете на урок так медленно?
Могучим ростом наш начальник по воспитательной работе не отличался, зато был весь крепкий, наливной, как августовская груша, и все особенности его физической формы с заплывшими от сидячей работы боками подчеркивала плотная ткань форменного пиджака, который был ему тесноват. Несмотря на неспортивный вид, энергии в майоре Мачихо хватило бы и на пятерых. Каждое утро он делал обход по этажам с такой немереной прытью, будто получил тайное задание как минимум форматнуть вселенную. Маленькие глазки майора, такие же, как и бока, по-поросячьи заплывшие, цеплялись за все подряд.
– Я иду, – отвечал Захарулла, втягивая голову в плечи.
– Вот именно – идете. А надо что делать? Что надо делать? – повторил майор и, не дождавшись от студента ничего вразумительного, кроме удивления, проговорил: – Надо бежать! Надо лететь на занятие, чтобы и преподаватели, и командующий состав видели, что вы торопитесь!
Мачихо заметил меня и кивнул в мою сторону.
– Вот и ваш преподаватель тоже так думает.
Я всегда терпеть не мог солдафонские замашки, но перед Мачихо почему-то всякий раз пасовал и соглашался, какую бы ерунду тот ни отпускал. Вот и сейчас я кивнул и многозначительно глянул на Захаруллу. Само собой, что из речи Мачихо курсант понял в лучшем случае предлоги, однако сориентировавшись по моей реакции, пробормотал «хорошо».
– Кто у вас в группе сегодня болеет? – продолжал пытать бедного Захаруллу майор.
До темы болезней мы еще не дошли, поэтому я перевел вопрос на понятный для наших студентов русский.
– Захарулла, кого сегодня нет в группе?
Длинная физиономия Захаруллы озарилась светом понимания.
– Кого нет – падеж номер два, – бодро отрапортовал он. – Сегодня есть висе, товарищ майор! Падеж номер один – товарищ преподаватель! Курсант Захарулла Хан, товарищи – множественное число – майор и преподаватель!
То ли майор не ожидал такого количества грамматической информации от курсанта Хана, то ли неожиданный энтузиазм студента сбил его с толку, как бы то ни было, но глазки воспитателя неожиданно вынырнули на поверхность.
– Молодец, курсант, можете идти! – рявкнул Мачихо, стараясь бодростью интонации прикрыть удивление.
Услышав заветные слова, Захарулла шустро скрылся с глаз беспокойного начальства, а майор Мачихо обрушил свою утреннюю тягу к установлению миропорядка на меня:
– Здравствуйте, Александр Сергеевич. Доложите обстановку!
– Все в порядке, – ответил я, не зная толком, как принято докладывать.
– Происшествий нет? – снисходительно подсказал мне Мачихо.
Я секунду поколебался, но, помня о том, что Каролина просила не давать пока ходу ни истории с курением марихуаны, ни истории с преследованием Ольги, ответил «никак нет» и даже попытался ударить одну о другую несуществующие шпоры. Майор взглянул на меня с плохо скрываемой жалостью и строго продолжил расспросы:
– Как это вы их так учите, что они только вас понимают, а меня и товарища генерала – не понимают? Что это за падеж номер один, номер два? Что за шифровки? Зачем это?
Глядя в глаза Мачихо, которые вновь выглядывали в мир лишь через узенькие щелочки в толстой майорской шкуре, я попробовал ответить так же лаконично и четко, как это только что сделал Захарулла.
– Товарищ майор, курсанты скоро будут понимать всех. Просто пока у них запас слов и конструкций ограниченный. Преподаватели говорят с ними только в рамках знакомого набора слов, поэтому они нас и понимают. Такая методика. Скоро заговорят нормально. А номера – это падежи. Именительный – номер один, родительный – номер два, дательный – три, винительный – четыре… По номерам легче запоминать.
Майор сделал умный вид, кивнул и наконец удовлетворился.
– Сегодня после занятий, ровно в четырнадцать тридцать, всем преподавателям общий сбор в актовом зале – инструктаж по технике безопасности. На кафедре передайте. А ко мне вызовите, пожалуйста, Мохаммада. Он же у вас в группе?
– У меня, – насторожился я. – А что он сделал?
– Ничего пока не сделал. Но он авторитет у остальных. Неформальный лидер. Мохаммад хоть и не из богатой семьи, зато его отец преподаватель в университете, дядя – политик. В общем, известные в Кабуле люди, уважаемые. А вы не знали?
Майор посмотрел на меня с деланым удивлением, мол, как же я мог не знать информацию, которая приходит непосредственно в отдел к Мачихо. Ай-яй-яй!
– Не знал. Виноват, – бодро сознался я. – Спасибо, всем все передам!
Майор тут же закрепил свое доминирующее положение долгим серьезным взглядом, как бы говорившим: «Ну и что с тебя взять, штафирка штатская, элементарную разведку провести не можешь», и прошествовал дальше по коридору, играя тугими складками жировых отложений.
– Так-так! – широко улыбнулась Каролина, когда я вернулся с письмом.
Она вскрыла конверт, пробежалась глазами по тексту и удовлетворенно откинулась на спинку своего кресла.
– Отлично! – выдохнула она, и по самодовольной расслабленной улыбке стало ясно, что рецензия оправдала самые смелые ожидания автора.
Впрочем, обсуждать успехи сейчас не было времени. Услышав про инструктаж после лекций, заведующая театрально закатила глаза.
– Приду, конечно. Куда ж я денусь от этого идиотизма? – проворчала она, положила письмо обратно в конверт и кинула конверт в открытую сумку, которая стояла рядом на стуле.
– Ну что, народ, считайте, все! – обратилась Каролина к Ольге и Эльвире Руслановне. – Теперь полный комплект документов собран!
Кажется, я был единственным, кто не до конца понимал всю важность момента, и Каролина объяснила мне персонально. Оказывается, получение этой рецензии равносильно тому, что теперь можно начинать внедрять методику как эксклюзивную авторскую систему. Это было признание научного сообщества.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
