Совершенно не обращая внимания на то, что я был на двадцать лет старше самого маленького, он предложил мне выбрать оружие и вызвал на бой со мной самого мелкого. Ситуация стала меня раздражать, ведь я явно сказал графу, что обучаться воинскому искусству не буду, а тут такая подстава. Только сделав с десяток глубоких вдохов и выдохов, я успокоился и вспомнил пословицу, которая сейчас была актуальна как никогда, про «чужой монастырь и свои правила». Это позволило мне взять со стенда простую палку, с мой рост и встать напротив ребёнка, который взял себе деревянный меч.
- Начали!
Едва заметное движение лёгкой палкой, которая была в три раза легче моего копья и ребёнок стискивая кулаки чтобы не разрыдаться, ушёл за выбитой из рук деревяшкой.
- Следующий! – приказал наставник, вызывая ребёнка постарше.
Я не двинулся с места, не шевельнулся, лишь кистью проделал тоже самое и с ним.
- Следующий!
Когда очередь дошла до последних ребят, которые всерьёз восприняли меня и взяли в руки такие же длинные палки, но результат был всё тот же, не двигаясь и не шевелясь, я одной кистью доставал до их рук и бил по кисти, заставляя ронять оружие.
- Моя очередь, - наставник подошёл к стойке и взял двуручный меч, прикидывая размеры моей палки, затем подошёл и встал напротив меня.
Я видел, куда он может ударить и легко наклонял палку, прикрывая те места, на которые указывали движения его мышц, хотя сам он при этом не шевелился. Его взгляд был направлен за меня, так что приходилось ориентироваться именно на эти мускульные сокращения, которые были хорошо видны под робой. Если бы он был в доспехах пришлось бы драться всерьёз, но сейчас я мог угадывать его движение, ещё когда они были в стадии подготовки.
- Принимаю поражение, - внезапно сказал он, и поклонившись мне, пошёл возвращать меч на стойку.
Я не был удивлён, в отличии от всех остальных, которые видимо ждали жаркой и яростной стычки между нами. Поняли произошедшее только я и мой противник: я оценил то, что когда-то он был отличным мечником, к тому же ясно понимающим силу противника, а он то, что я находясь на пике своей формы, не по силам ему.
- С сегодняшнего дня брат Максимильян освобождается от физических занятий, и волен распоряжаться этим временем по собственному усмотрению, - во всеуслышание заявил он, вернувшись назад. В ответ была тишина, поскольку его подопечные всё ещё не понимали, что сейчас произошло.
- «Хитрец, - до меня только что дошло, зачем он это сделал, - если бы меня просто освободили от физической подготовки, дети бы не поняли такой шаг своих наставников, проповедавших об их равенстве, а сейчас когда им продемонстрировали насколько я силён, вопросов об этом не могло быть в принципе».
- Вы свободны брат, - наставник обратился ко мне, и пошёл разбивать группы детей по способностям, которые видимо были определены ранее, так же как и мои.
Поскольку идти было некуда, ведь мне ещё не показали келью, то я остался, смотря за занятиями. Вначале они много бегали и выполняли физические упражнения, затем им показали удар, который большинство начали отрабатывать. Я конечно был небольшим знатоком-мечником, но удар многие, особенно дети наносили неверно. Посмотрев на это безобразие пять минут я не вытерпел и поднявшись, подошёл к ближайшему.
- Ты неправильно держишь руки, и переносишь корпус, - я взял меч из его рук и показал ошеломлённому мальчишке как нужно правильно бить. Затем посмотрел как он повторил, поправил ему стойку и пошёл к следующему, который словно по воде молотил бревном.
Начав с детей, я вскоре обошёл тех, кто вообще делал удар в корне не верно и остановился возле старшей группы, никто мне и слова не сказал, о том, что я помогаю, а их наставник ни разу не глянул на меня за всё это время.
- Не старайся, - мне не нравилось, с какой яростью он наносил удар, было такое чувство, что перед ним враг, которого он хотел убить.
Он остановился и удивлённо на меня посмотрел.
- Почему? Разве это плохо?
- Ты не спокоен, гнев захватил тебя, - я покачал головой, - чем больше ты стараешься, тем сильнее у тебя не получается из-за того, что ты злишься. Просто сядь, успокойся и начни сначала.
- Но…, - он беспомощно посмотрел на наставника, который сейчас смотрел на нас, стоя неподалёку. Тот пожал плечами, давая ему выбор.
Парень сначала сделал несколько движений, делая по своему, но едва я отошёл от него, как он со злостью опустился на землю и сидел неподвижно несколько минут, затем встал, взял снова деревянный меч в руки, и в этот раз у него получалось значительно лучше.
- Брат! Брат Максимильян! – ко мне подошёл маленький мальчик, - я хочу также как и ты, бить копьём. Покажешь мне свой приём, а то Гарри постоянно надо мной издевается, выбивая меч!
Я тяжело вздохнул, оказавшись втянут в местные мальчишечьи разборки, ведь я в монастырь приехал не за этим! Хотел сначала отшить его, но решив, что раз начал помогать, то бросать дело на пол пути явно не стоило.
- Хорошо, только можно и мечом это делать, необязательно на копьё переучиваться.
- Хочу! Покажи мне! – маленький парень требовательно схватил меня за руку.
В конце занятий, когда он, раздувшись от важности, вызвал своего недруга на поединок и выбил из его руки оружие, я понял, что попал. Десятки заблестевших детских глаз, направленных на меня показали мне, что ближайшее время я буду очень занят. На моё счастье занятия закончились и нас развели по кабинетам, где детям преподавали разные предметы, меня же отвели к ещё одному пожилому паладину, который вручил мне книгу и сказал прочитать её всю. Открыв её я увидел, что это книга Единого, та по которой многие священники ведут свои проповеди, в ней содержались заповеди и деяния Единого.
***
Месяц спустя
- Что думаешь о новеньком, брат Гнат? – наставник монастыря собрал у себя в кабинете трёх паладинов-наставников.
Седоусый, пригладил свою пышную растительность, задумался, ответил он не спеша и очень обстоятельно, тщательно выговаривая каждое слово.
- Вы знаете, я был против подобных экспериментов. Нельзя зрелого воина переучить или заставить переосмыслить свою жизнь, только детей можно повести с самого начала по пути Бога.
- Но? – наставник хитро прищурился.
- Но если человек всю жизнь живёт с правильными мыслями и делами, он не потерян для Бога и Ордена, - словно сам себе не веря, ответил тот.
- Брат Ивор?
- Не смотря на то, что с этим еретиком мне пришлось больше всех общаться, - слова наставника слова Божьего, вызвали усмешки у всех присутствующих, - и доводил меня он до белого каления так, как никто за всю мою долгую жизнь, но и я вынужден признать, что его или нужно сейчас же сжечь на костре, чтобы не дурил нашим чадам голову своей ересью, либо допустить до тренировок. Таких людей я не встречал на своём пути, вынужден признать.
